Профессия: ведьма - Громыко Ольга

Серая тень с желтыми глазами бесшумно возникла из темноты и застыла на расстоянии вытянутой руки.

– Чтоб тебя леший забрал, – выругалась я. Волк заискивающе прижал уши, дав изловить себя за шкирку. – Опять меня напугал. Вот что, голубчик, послужи-ка ты на благо науки!

Когда я сбросила волка в фонтан, он отчаянно замолотил лапами, хотя вполне мог стоять на дне, держа голову над водой. Я отскочила, волк перемахнул через бортик и припустил к дому. Там, где лапы волка впервые коснулись земли, натекла солидная лужа, от которой тянулась цепочка хаотичных пятен и следов. Следы вскоре закончились. Пятна – нет. Ветер принес негодующий вопль Крины – похоже, волк решил поискать сочувствия у нее на одеяле. Получалось что-то странное. Чтобы оставить такие следы, тварь должны была быть… губкой. Мягкой, мокрой и пористой. И она здорово намылила мне шею.

* * *

На Келлу я наткнулась совершенно случайно, когда, не дождавшись ее, сонно брела домой, наотрез отказавшись ночевать в Доме Совещаний под присмотром Лёна.

Мы пошли к моему временному жилищу, и там, под охи и ахи испуганной домохозяйки, Келла заставила меня снять сапоги и куртку и лечь на кровать.

– Ми-иленький ожог, – восхищенно протянула она, холодными пальцами ощупывая мои припухшие, саднящие веки. – Просто превосходный!

Я мученически стиснула зубы. Догевская Травница принадлежала к избранной категории лекарей, которые воспринимают пациентов лишь в качестве ходячих оболочек милых, славных хворей.

Проверив оба глаза, Травница удовлетворенно хмыкнула и полезла в сумку. Запахло травами. Насилу проморгавшись, я приподнялась на локте и взяла одну из черных закупоренных бутылочек, выставленных Келлой на табурет. По лабораторным занятиям я знала – чем темнее стекло, тем большая гадость может плавать внутри. Скажем, дохлый паук или ноготь мертвеца. Нам, Практикам, в прошлом году читали курс травоведения с основами фармакологии, и я была знакома с рецептами основных зелий. До Травницы, мне, конечно, далеко, не зря их готовят на отдельном факультете, делая упор на диагностику и лечение заболеваний в ущерб боевой магии.

Келла смочила зельем тампон из корпии, и по комнате распространился едкий запах, от которого захотелось чихать. Спиртовая настойка каких-то трав и вроде бы гнилых яблок.

– С примесью зеленой плесени, верно?

– Угадала. Ложись на спину и закрой глаза. Что с монстром? – Деловито поинтересовалась Травница, как будто я выходила не на смертный бой, а на рынок за морковкой.

– Я бы сказала, что он… испарился.

– Что?

– Да, выпустил что-то вроде клуба пара и исчез.

– Может, это был дракон? – вкрадчиво предположила Келла.

– А ты его хоть раз видела?

– Нет. Зато Лён – два раза.

– Кто кого не догнал?

Келла промолчала, ловко орудуя тампоном. В жизни не видела такой угрюмой девушки.

– И тем не менее вы с потрясающим упрямством приглашаете в Догеву практикующих магов. Может, рассчитываете, что оборотень скушает их, а вас отложит на потом?

– Да никого мы не звали, – с досадой проронила Келла. – Как только погиб Диар, маг из Камнедержца, вы слетелись на труп, как воронье. Мол, надо выяснить, кто его на самом деле… того. Крутились тут, вынюхивали, выискивали, выспрашивали, только что в рот не заглядывали. Одного сожрут – другого засылают. Попробуй не пусти. Как?! Вампиры что-то от нас утаивают?! Лён – он терпеливый, я бы с вами церемониться не стала. Не обижайся, малышка, но от вашей «помощи» одни проблемы. Закрой глаза. На ночь оставишь на веках компресс, иначе опухнут. Послушайся моего совета: уезжай пока не поздно. Нечего тебе тут делать, да и не сумеешь ничего.

– Лён так не считает.

– Ха-ха-ха! – впервые развеселилась Келла. – Лён? Что бы ни считал Лён, он считает про себя. И не стоит принимать его улыбку за разрешение положить палец в рот – отхватит вместе с рукой! Наш Повелитель – тот еще интриган.

– Дипломат, – поправила я.

– Благозвучный синоним, – скривилась Травница. – Это его когда-нибудь и погубит. Лён осиротел при рождении, до пяти лет слабенький был, болезненный, мы с ним возились-нянчились, во всем потакали, только что не молились на него, вот он теперь и считает себя великим вершителем судеб… словно ждет, пока кто-нибудь не щелкнет его по носу.

– Ты не входишь в первую десятку верноподданных.

– Это трудно объяснить. – Лицо Келлы смягчилось, но досадливая морщинка между бровями так и не разгладилась. – Мне иногда кажется, что он считает нас всех слабоумными калеками, которых нужно жалеть и защищать, но уважать не обязательно. А это так унизительно! Я обсуждаю с ним какую-нибудь проблему и вдруг замечаю, что он смотрит сквозь меня, – значит, все уже сам решил, без учета моих аргументов. Он, конечно, выслушает, покивает с умным видом, но поступит по-своему. А ты чувствуешь себя полной идиоткой.