Паромщик - Сандему Маргит

— Понятно! — сказал Свег. — Это становится интересным. Дальше!

Они стояли на тропинке, словно три заговорщика, плотно прижавшись друг к другу.

Сандер продолжил:

— Да, и поэтому я думаю, что знаю, где они ищут. Вы обратили внимание на траву, которая растет на мысе, на котором, как они утверждали, ими был найден Волсе в железном сундуке?

— Нет, — отозвался Свег. — А что?

— Я могу поклясться, что там за последние годы не было вынуто ни лопаты грунта. А Бенедикте, обладающая способностью чувствовать присутствие потустороннего мира, даже не ощутила хоть что-либо отдаленно напоминающего то, что она называет злыми силами. Где в Ферьеусете Бенедикте не успела побывать? В каком единственном здании?

— В церкви? — неуверенно сказала она.

— Точно! Вы помните, что Тенгель Злой говорил о «темных сводах»? Что он загнал что-то обратно под них? И когда мы были в церкви, я заметил, что алтарь двигали — причем совсем недавно. А церкви часто строят на том же фундаменте, что и древние языческие храмы. Я думаю, что немцы занимаются раскопками. В подземелье под церковью.

— А что они ищут?

— Что-то, о чем они наслышаны. Возможно, это связано с культом Нертхюс. Но тогда, мне кажется, им стоит поостеречься!

— Да, если все так, как ты говоришь, мы должны их предупредить, — сказала Бенедикте. — Ибо та сила, что живет в Ферьеусете — ужасно злая. Опаснее, чем они когда-либо могли себе представить.

— Мне кажется, они ощущают опасность, — сказал Сандер. — Иначе бы они не продвигались так медленно вперед, как сейчас.

Они остановились в березовом лесу. Гигантский диск луны, не совсем круглый, выкатился из-за горизонта. Все вокруг них казалось колдовским, бледно-синим и зачарованным.

Сандер сказал:

— Бенедикте, я бы попросил тебя подержать брактеат в руке. Я хочу знать, настоящий он или нет.

— Но…

— Разве ты не можешь просто попытаться? Свег уже вытащил из кармана брактеат. Бенедикте протянула руку весьма нерешительно. Он положил в нее амулет.

— Ай! — вскрикнула она, отдернув руку назад так, что брактеат упал на землю. Свег недоверчиво посмотрел на нее. В этом призрачном лунном свете его лицо напоминало посмертную маску.

— Можно мне взглянуть на твою руку, Бенедикте, — сказал Сандер, пока Свег ползал внизу, пытаясь найти маленький блестящий брактеат. Она протянула ладонь к Сандеру.

— Амулет не оставил никаких ожогов, — сказал он. — Подумай, ты сможешь выдержать еще?

— Он обладает бесконечно могущественной силой, — сказала она дрожащим голосом, но внутренне уже была готова принять неизбежное. Она снова позволила Свегу осторожно положить брактеат на ее ладонь.

Бенедикте застонала, но взяла себя в руки.

— Я теперь могу вытерпеть боль, — выдавила она сквозь зубы. — Но теперь я знаю… что такое… настоящий ожог…

— К тебе пришли какие-нибудь видения?

— О, да! О, да, помогите!

Не выдержав больше ни секунды, она бросила амулет прямо на землю. Бенедикте терла ноющую, пылающую руку, но не только боль заставила ее просить о помощи. Это были и жуткие впечатления и видения, которые понеслись перед ней с пугающей быстротой и отчетливостью. Она бессильно опустилась вниз, прижала руку к животу, потом снова подняла и подула на нее — но на ладони не было видно ни одного ожога.

С ненавистью она рассматривала брактеат, который блестел, словно бледный и злобный глаз в траве.

— Он подлинный, — прошептала она. — К тому же древний, очень-очень древний. Из него сочится кровь.

— В это я охотно верю, — сухо сказал Сандер. — Ты поступила разумно, Бенедикте, но не можешь ли ты рассказать подробнее?

— Он был посвящен обряду жертвоприношения. Ты ошибался, Сандер, жрец был один.

— Он один прислуживал Нертхюс?

— Не упоминай это злое имя! Ужасная богиня!

— Но ведь Нертхюс была не такая уж плохая. Богиня плодородия.

— Спасибо, я заметила это!

— Там было что-то ужасное, да? На ее лице отразилось отвращение.

— Такие оргии, такие ритуалы! Уф-ф, меня тошнит. Нет, священник был один.

— Что ж, это совпадает со всеми рассказами. Но мне не доводилось слышать, что Нертхюс была такая уж кровожадная, не считая того, что рабы должны были умереть, наведя чистоту и красоту вокруг нее. А откуда тогда взялись «посвященные люди»? Если жрец на самом деле был один?