Сад смерти - Сандему Маргит

О, вот и опять слабое, бледное пламя факела! С облегчением она двинулась в угол, где оно появилось. Но не было видно выхода. Она стояла, не зная, что предпринять, и вдруг услышала у себя за спиной громоподобный звук и увидела, что гора сомкнулась. Шира уже не могла видеть источник. Вокруг была тьма. Она услышала далекий рокот, он приближался. По ее босым ногам заструилась вода, которая все прибывала. «Я тону», — подумала она в панике, вода была ей уже по шею. Шира сделала глубокий вдох и наполнила легкие воздухом, после чего отдалась на волю волн.

— Как долго! — воскликнул Даниэль. — Если бы мы только знали, что же произошло!

Они все еще смотрели на доску, когда стена горы вновь пришла в движение и сомкнулась. Прежняя обычная гладкая стена — вот и все, что они увидели.

— Ой! — удивленно произнес Вассар. — Я думал, что она выйдет оттуда.

— Мы все так думали, — сказал Сармик. — Я только надеюсь, что не произошло ничего страшного.

— Это был ужасный крик, — сказал Вассар. — Прямо-таки смертный.

— Человеческий выродок тоже кричал так, — сказал Ировар. — Но он выжил.

Все видели, что Ировар побледнел, как полотно.

И наконец факел, шипя, погас. Стало черным-черно.

Даниэль заорал:

— Шира! Нет, только не сейчас! Ведь она же смогла!

В бессилии, он стукнул по стене пещеры, в которую она вошла несколько суток назад.

Map уронил факел на землю. Он спрятал лицо в ладони и тихо покачивался, обессиливший от усталости.

Колодец в углу пещеры вновь забурлил. Волна мутной воды из под земли, пенясь и кипя, выплеснулась из колодца — но так было по несколько раз в час, пока они были в пещере. Даниэль посмотрел туда совершенно случайно.

— Смотрите! — взволнованно крикнул он. — Что-то поднимается на поверхность! Господи, что же это?

Через край колодца свесилось какое-то странное существо. Когда вода спала, Вассар воскликнул:

— Это Шира! О, боги, это Шира!

Они бросились к колодцу. Сармик успел схватить девушку, прежде чем вода вновь увлекла ее за собой.

— Осторожно, — сказал Даниэль. — Боже, в каком она виде!

— Она жива? — еле дыша, спросил Ировар.

— Не знаю. Вассар, давай твою куртку, живо. На ней ничего нет.

Вассар сорвал с себя куртку, и они обернули ее вокруг тела Ширы. Они перенесли ее на сухое место и высушили ее волосы. Действовали суматошно, как в лихорадке, истерзанное, в крови тело Ширы вызывало в них огромное сострадание.

— В колодце что-то еще, — прокричал Вассар. — Ее красивая куртка. И сапоги.

— Возьми все, что там есть, — сказал Ировар. Шира закашлялась и очнулась.

— Ремень, — прошептала она.

— Вот он, — сказал Сармик. — Я снял его, чтобы вытащить тебя. Это… Это — вода? В этой бутылке?

Шира обессиленно кивнула.

— Надо уходить отсюда, — решительно заявил Ировар. — Здесь слишком холодно для Ширы. Будем по очереди нести ее вниз, к лодке.

— Нет-нет, я могу идти сама, — сказала она и поднялась. — Я думаю… — продолжила она и вновь потеряла сознание.

Они вышли из пещеры. Ировара беспокоила ужасная рана Ширы, она потеряла слишком много крови. Он не знал, когда ее ранило.

Сармик воткнул факел на прежнее место. Никто не подумал о Маре, который буквально свалился со своего камня. Держась за стены, он поплелся за всеми остальными. Когда они шли по унылому плато между горными вершинами, то слышали шум океана, это говорило о том, что сейчас прилив и они смогут войти на борт своей лодки.

Ширу несли на руках по очереди, потому что, хотя она и была очень легкой, можно было легко сорваться в пропасть, приходилось проявлять осторожность.

Наконец, они спустились к морю. Лодка была на месте, там, где заканчивалась расщелина. Последний привет от четырех стихий.

Шира очнулась, когда они взошли на борт. Усталая и сбитая с толку, она огляделась и увидела вокруг себя дружеские, взволнованные лица. Они ждали, когда в лодку войдет Map, он перевалился через борт и улегся у форштевня. Шира улыбнулась остальным немного дрожащими губами.

— Мне кажется, я должна последовать его примеру, — сказала она слабым голосом. — Надеюсь, вы меня извините?

— Разумеется, — кивнули они.

Она улеглась рядом с Маром — это было единственное место, где они никому не мешали. Минуту она лежала и смотрела на него.