Перси Джексон и похититель молний - Риордан Рик

— Ч-что это за шум?

Гроувер приподнялся.

Аннабет теперь тоже его слышала. Я видел это по ее глазам.

— Тартар. Это вход в Тартар.

Я выхватил из ножен Анаклузмос.

Бронзовое лезвие вспыхнуло во мраке, и злобный голос притих, но только на мгновение, чтобы затем возобновить свой речитатив.

Теперь я почти различал слова — древние, очень древние, древнее греческих. Как если бы это было…

— Волшебство, — сказал я.

— Надо выбираться отсюда, — поторопила Аннабет.

Общими усилиями мы поставили Гроувера на копыта и двинулись к выходу из туннеля. Двигать ногами быстрее я не мог. Рюкзак тянул меня вниз. Когда мы бросились бежать, голос позади нас зазвучал громче и рассерженнее.

Удрали мы вовремя.

Сильный порыв холодного ветра дунул нам в спины, будто яма выдохнула полной грудью. В какой-то ужасающий момент почва ушла у меня из-под ног, и я поскользнулся на гравии. Окажись мы ближе к краю, бездна затянула бы нас.

Мы с трудом продолжали пробиваться вперед и наконец достигли верхней части туннеля, где пещера расширялась, переходя в Поля асфоделей. Ветер стих. Яростный стон эхом донесся из глубины туннеля. Нечто было совсем не радо, что мы успели сбежать.

— Что это такое было? — выдохнул Гроувер, когда мы рухнули на землю в относительной безопасности, в рощице черных тополей. — Один из любимых питомцев Аида?

Мы с Аннабет переглянулись. Я догадывался, что она вынашивает идею, возможно, ту же самую, которая пришла ей в голову во время нашей поездки в Лос-Анджелес, но тогда Аннабет слишком испугалась, чтобы поделиться ею. Этого было достаточно, чтобы я тоже ужаснулся.

Надев колпачок на меч, я опустил ручку в карман.

— Пошли дальше. — Я поглядел на Гроувера. — Можешь идти?

— Да, конечно, — сказал он, явно собираясь с духом. — В любом случае эти туфли никогда мне не нравились.

Сатир старался держаться отважно, однако его била такая же дрожь, как меня и Аннабет. Что бы ни находилось там, в яме, это не принадлежало никому. Это было нечто неизъяснимо древнее и могущественное. Даже Ехидна не вызвала у меня такого чувства. Я почти испытал облегчение, повернувшись спиной к туннелю и устремив взгляд на дворец Аида.

Почти.

Высоко во мраке над парапетами кружили фурии. Снаружи стены крепости отливали черным, а бронзовые ворота высотой с двухэтажный дом стояли нараспашку.

Подойдя поближе, я увидел, что на воротах выгравированы сцены смерти. Некоторые были взяты из современной жизни: атомная бомба, взрывающаяся над городом, окоп с солдатами в противогазах, голодающие африканцы, выстроившиеся в очередь с пустыми мисками, но все они выглядели так, будто их отчеканили в бронзе тысячи лет назад. Мне пришло в голову, что я смотрю на сбывшиеся пророчества.

Во дворе был разбит самый странный сад, который мне доводилось видеть. Разноцветные грибы, кусты, приносящие ядовитые плоды, и чудные светящиеся растения росли здесь без солнечного света. Драгоценные камни восполняли отсутствие цветов — соцветия рубинов, каждый величиной с мой кулак, бутоны необработанных алмазов. То тут, то там, как застывшие гости, стояли изваяния из сада Медузы — превратившиеся в камень дети, сатиры и кентавры с нелепой улыбкой на губах.

Посреди сада росли гранатовые деревья, их оранжевые соцветия неоново мерцали во мраке.

— Сад Персефоны, — сказала Аннабет. — Пошли дальше.

Я понял, почему она хотела, чтобы мы не останавливались. Терпкий запах цветов граната нагонял оцепенение. Мной овладело неожиданное желание отведать один из плодов, но потом я вспомнил историю Персефоны. Единожды вкусив пищу в царстве мертвых, мы уже никогда не выберемся отсюда. Я оттащил в сторону Гроувера, пытавшегося сорвать большой спелый гранат.

Мы поднялись по дворцовым ступеням между черных колонн, прошли через черный мраморный портик и вошли в дом Аида. Пол холла был выложен бронзовыми плитами, которые, казалось, переливались и вскипали в отраженном свете факелов. Потолка не было — только кровля пещеры высоко над головой. Я догадался, что здесь, внизу, они никогда не думают о дожде.

По обе стороны от дверей стояли скелеты в военной униформе. На одних были греческие доспехи, на других — британские красные мундиры, третьи в камуфляже с потрепанными нашивками американской армии. Их вооружение составляли копья, мушкеты или винтовки М16. Никто из скелетов не преградил нам путь, но пустые глазницы провожали нас через весь холл до больших дверей на противоположной стороне.

Два скелета в форме американских морских пехотинцев охраняли вход. Они усмехались, глядя на нас сверху вниз, на груди у них висели реактивные противотанковые гранатометы.

— Могу поспорить, — пробормотал Гроувер, — что торговые агенты не решаются беспокоить Аида.

Мой рюкзак потяжелел на тонну. Непонятно почему. Я хотел открыть его — проверить, не положил ли я туда случайно закатившийся шар для боулинга, но момент был неподходящий.

— Ну что, ребята, — спросил я, — постучим?

Жаркий ветер пронесся по коридору, и двери распахнулись. Охранники отступили в сторону.

— Полагаю, это значит entrez-vous,[23] — сказала Аннабет.

Изнутри зал выглядел точь-в-точь как в моем сне, только на этот раз на троне сидел Аид — третий бог, которого мне довелось встретить, но первый, кто действительно поразил меня своим божественным видом.

Ростом Аид был по меньшей мере футов десять, облачение его составляли черное шелковое одеяние, ниспадавшее свободными складками, и корона из золотых жгутов. Облик бога дополняли белая, как у альбиноса, кожа и черные, как смоль, волосы до плеч. Аид не был таким накачанным, как Арес, но излучал силу. Он сидел, откинувшись, на троне из человеческих костей — гибкий, изящный и опасный, как пантера.

Я моментально почувствовал, что приказы будет отдавать он. Он знал больше меня. Ему подобало быть моим повелителем. Но я тут же приказал себе выбросить эти мысли из головы.

Аура Аида действовала на меня так же, как аура Ареса. Повелитель мертвых напоминал фотографии Адольфа Гитлера, Наполеона или какого-нибудь лидера террористов, который направляет на цель бомбардировщики-самоубийцы. Он обладал таким же пристальным взглядом, тем же гипнотизмом, той же злой харизмой.

— А ты смелый, раз добрался сюда, сын Посейдона, — произнес он елейным голосом. — После тех неприятностей, что ты причинил мне, — браво, браво! А может, ты просто слишком глуп?

Я почувствовал тяжесть во всем теле, у меня возник соблазн прилечь и вздремнуть у ног Аида. Свернуться клубком и уснуть навсегда.