Белое безмолвие смерти - Зонин Сергей

Он попытался говорить, но в разрежённом воздухе голос был практически не слышен. Тогда он обратился к подруге мысленно, каким-то образом поняв, что это возможно:

«Нам нужно найти и убить мага или магов, которые контролируют пленников и Семнадцатого. Как только освободим людей — надеваем на них алеаны. Надо было это раньше сделать, но я не догадался. Как только освободим проницателя — уходим отсюда».

«Слушаюсь, Мессир. Показывай дорогу, Хребет».

«Как-как ты его назвала?!» — переспросил Владимир.

«Хребет. Это мне цитата Александра Бачило вспомнилась, пародийное стихотворение такое: „А вот Завулон, у него есть хребёт, и больше его ничего не волнует…“ Наш Меч и прячется в тело, как в фильме и внешне на скелет похож…»

Хранитель невольно рассмеялся, но тут же скорчился от боли — новая порция обжигающего холода проникла в лёгкие.

«Юмор, конечно, ниже пояса, но идея хороша. Меч, ты вроде просил кличку? Будешь теперь Захребетником, или попросту Хребтом».

«Ох и зараза же ты, родной… А девке я это ещё припомню».

Отогнав страх и ярость небольшой перепалкой, два вампира двинулись вперёд. Несмотря на обиду, путь Меч показывал исправно. Возможно, просто надеялся, что его обидчиков наконец-то съедят. Или торопился расправиться с ненавистными драками.

Почти полный мрак, царивший вокруг, для вампирского взгляда был прозрачен. Владимир вертел головой по сторонам, пытаясь обнаружить противника, и заодно любуясь интерьерами. В высоту зал достигал почти четырёхсот метров. В сочетании с полным отсутствием мебели это производило шокирующее впечатление полной пустоты. Пол был выложен двадцатиметровыми гранитными плитами, отполированными до зеркального блеска. Кое-где возвышались столбы разной высоты и диаметра, с широкими резными верхушками. Дверь, к которой они шли, имела в высоту добрую сотню метров, и больше всего напоминала ворота сказочной крепости.

«Да уж… мегаломания в клинической стадии. Как такое страшилище открывать, интересно?»

«Ну, вообще-то мы сейчас в апартаментах Дракона. Для него это вполне обычный дверной проём. Если же в гости к нему заглядывал Хранитель, то для вампира не составляло проблем открыть эту дверь пинком, или просто пройти насквозь, для мага — распахнуть заклинанием. Зал такой высокий, чтобы в нём можно было не только ходить, но и летать».

«Ты ещё скажи, что эти столбы размером с небоскрёб — его насесты».

«Смотри-ка, угадал!»

«Ну ни хрена ж себе раскормили зверюгу! Он меня вообще хоть заметит? Для такого чудовища человек — меньше чем мышонок. Наступил и нету…»

«Конечно не заметит, если останешься таким же ничтожеством, как сейчас. Настоящий Судия эту бледную ящерицу заставил бы ходить на коготках и собственного хвоста бояться!»

Они подошли к дверям. Владимир осторожно потрогал серо-чёрный металл, из которого состояла эта громада, и задумался, сколько же времени потребуется, чтобы прорубить её Мечом. С любой точки зрения выходило, что не менее двадцати минут. Это при том, что десять они уже потратили на путешествие по залу. Да и кровь, питающая боевой режим, вот-вот могла закончиться, а свои шансы в рукопашной против неведомых тварей он не склонен был переоценивать. Оставались ещё пси-силы, но после того, как его ментальная атака была отбита без особых усилий, на них Владимир тоже не очень полагался.

«ПОХВАЛЬНАЯ СКРОМНОСТЬ, ЧЕЛОВЕЧЕК!» — прогрохотало под черепом.

Дверь раскалилась до малинового свечения, заставив вампиров отскочить от волны жара. Нижний край засиял оранжевым и капли расплавленного металла медленно потекли вниз. Затем размягчённый угол металлической плиты начал прогибаться внутрь под ударами чего-то очень тяжёлого. Хранитель стиснул зубы.

Об тело первого часового они просто споткнулись. Всё как обычно: перерезанное горло, выкачанная до капли кровь, аккуратно извлечённые внутренние органы и полное отсутствие жизненной энергии. Настолько полное, что маг в двух шагах не заметил тела, хотя обычно место насильственной смерти светится в энергетическом спектре, как хороший маяк.

— Они всегда так поступают? — спросил Серафим.

— Нет, только если торопятся. Обычно идёт в дело и кожа, и кости — всё до последней клетки. Что нельзя имплантировать или переработать в энергию — идёт сырьём для алхимических опытов, или материалом для создания артефактов… От тел не остаётся ничего, вообще.