Душа оборотня - Прозоров Александр

— Это что, новый способ?

— Помолчи. Что у тебя на руке?

— Оберег.

— Сними, потом наденешь.

Середин послушно размотал полотно, положил в него крестик и поднял руки. Велена зачерпнула из чаши зеленоватую кашицу и стала покрывать Середину шею, плечи, руки, грудь. Руки ее опустились ниже, он приоткрыл один глаз.

— Стой спокойно, никто на него не покушается.

— А жаль, — вздохнул Олег.

— Повернись спиной.

Она натерла ему все тело, лицо, веки, даже уши. Мазь слегка пощипывала, будто стягивая кожу. Он посмотрел на свои руки.

— Ну и как, похож я на водяного?

— Он не зеленый, ложись на полок.

— Похоже, здесь еще белладонна и борец дубравный? — спросил он, понюхав руку.

— Расслабься, ее немного. Ложись на живот.

Середин лег, расслабился. Париться так париться.

— Наверное, неудобно в рубашке? — вкрадчиво заметил он.

— Ох, да успокойся ты. Скоро тебе ничего не захочется, даже меня.

— Ты меня пугаешь.

Велена взяла из бадейки распаренный веник, проверила — мягкий ли. Сильно размахнулась и опустила связку березовых веток на спину Середину. Тот зашипел, как каменка:

— Ты что, больно ведь!

— Терпи.

Не жалея его кожи, она прошлась веником с головы до ног, потом обратно. Середин почувствовал, что еще немного и шкура со спины полезет клочьями. Велена отложила веник и принялась массировать ему спину, втирая в кожу зеленую массу.

— Ох, помню, недавно я вот так одну… — Середин осекся, пальцы Велены защипнули кусок кожи над ребрами.

— И что?

— Нет, это я так.

— Я спрашиваю: и что дальше? — В ее голосе зазвучали металлические нотки.

— Ничего, Родом клянусь! Ее перелестник сглазил, пришлось заговаривать девку.

— А-а, — пальцы разжались, — чем лечил? Тирличем, туей, да?

— Угу, — пробормотал Олег, проклиная свой длинный язык, — вроде, помогло.

— И тебе поможет.

— Я здоров, и никто меня не сглазил, в след не ступал…

— А будешь еще здоровее. Переворачивайся. — Она снова взяла в руки веник.

Сквозь клубы пара Олег видел серьезное лицо Велены. Меж бровей залегла морщинка, глаза прищурились, осматривая его тело без малейшего намека на желание.

Спину начало покалывать, словно он лежал не на оструганных досках, а, как какой-нибудь йог, на ложе с гвоздями. Казалось, тонкие гвоздики проникают все глубже, выбрасывая в тело стальные отростки, разрастаются, как корни стремительно набирающего силу растения, подпитываются его кровью и оттого растут еще быстрее. Середин буквально видел, как они пронзают капилляры, заменяют нервные окончания, вгрызаются в кости, меняя структуру тканей. Он передернул плечами, но ощутил лишь слабое движение, будто он уже не управлял телом, а переданный мозгом приказ затерялся где-то по пути к мышцам.

Наконец Велена отложила веник и принялась массировать ему грудь, руки, живот. Кожа на спине занемела, стала чужой, как бывает, когда долго лежишь без движения, и тело перестает что-либо чувствовать.

Середин ощутил, как в голову впервые закрадывается сомнение. Он снова попытался пошевелиться, но… Это было, как во сне, как в ночном кошмаре, когда бежишь и не можешь догнать, когда слова не выходят из глотки, когда ужас сковывает настолько, что перехватывает дыхание…

— Что ты сделала со мной? — Ему казалось, что он спросил ее громко, отчетливо, в полный голос, но губы лишь слегка шевельнулись, не издав ни звука.

Девушка посмотрела ему в лицо, и Олег увидел в ее глазах знакомые янтарные всполохи.

— Ты веришь мне? — Губы ее остались твердо сжатыми, но вопрос прозвучал в его мозгу, словно он явственно услышал его.

— Теперь и не знаю, — так же беззвучно ответил он.

— Думай.

— О чем?

Тишина в ответ. Ни звука, ни мысли.

Он напряг волю, отбросил сомнения, мысли стали четче. Если бы она хотела убить, для этого можно было бы найти и более простой способ.

«Я должен верить ей, я не должен сомневаться…»

Он снова посмотрел ей в глаза. Велена кивнула:

— Молодец. Я не ошиблась в тебе.

Теперь уже все тело стало чужим, он с трудом удерживал поднятыми веки, одними глазами следил за ней. Велена выпрямилась, отерла лоб тыльной стороной ладони. Ему показалось, что он предвидел это движение. Собственно, ничего особенного в этом не было: в бане было нестерпимо жарко, от жары и физических усилий на лице выступила испарина, и девушка смахнула ее автоматически, привычным движением.