Битва за Танол - Чужин Игорь Анатольевич

Только к следующему утру я пришел в себя и с трудом сел на кровати. В кресле, свернувшись калачиком, спала Викана, а Тузик лежал на полу поперек двери в каюту. Мне дико хотелось пить, и я, пошатываясь словно после продолжительной болезни, подошел к столу, на котором стоял кувшин, и налил трясущимися руками стакан воды. Зубы выколачивали дробь по ободку стакана, и живительная влага потекла в иссохшее горло. Я пил и никак не мог напиться и остановился, только когда в кувшине закончилась вода. Выскользнувший из ослабшей руки стакан со звоном упал на пол и разбудил Викану. Принцесса открыла свои голубые глаза и, с жалостью посмотрев на меня, сказала:

— Ингар, ну зачем ты встал с кровати? Тебе нужно лежать и набираться сил. Если ты будешь так над собой издеваться, то окончательно подорвешь свое здоровье.

— Со мной все будет хорошо, мне нужно поесть и слетать на озеро для подзарядки. Хочешь полететь со мной?

— С радостью, только распоряжусь насчет обеда, и полетим.

Погода стояла великолепная, и озеро сверкало в лучах полуденного солнца, словно огромный бриллиант. Дельтаплан плавно покачивался возле берега, а мы с Виканой сидели в тени скалы и тихо беседовали. После подзарядки мое состояние пришло в норму, и я, сбросив с плеч летный комбинезон, сидел обнаженным по пояс, подставив свою грудь прохладному ветерку с озера. После полета в Танорис и моей болезни наши отношения с Виканой начали незаметно меняться, они приобрели более человечный и понятный характер, исчезла театральная экзальтация, мы как будто заново стали узнавать друг друга. В глазах принцессы появлялась тихая грусть и жалость, когда она смотрела на меня. Мне показалось, что она как-то сразу повзрослела и превратилась из взбалмошной девчонки в молодую женщину, удивленно глядящую на все неожиданно изменившееся вокруг нее, на мужчину, которого любила, но воспринимала только его внешнюю, показную сторону. Это состояние и зародившаяся внутри нее новая жизнь сломали хрустальную оболочку, отгораживавшую Викану от обычного мира.

— Ингар, ты так сильно похудел за эти дни, тебе нужно больше отдыхать и питаться по-человечески, а не хватать куски между полетами и совещаниями. Я за тебя боюсь. Нельзя взваливать на свои плечи все проблемы Геона и отвечать за все, что происходит вокруг. Ты должен понимать, что уже не один и нашим детям нужен живой отец.

Тон Виканы очень удивил меня и зародил смутную надежду на лучшее. В ее словах не было истеричных ноток выдуманной любви прежней принцессы, им на смену пришли забота и беспокойство за живого, а не выдуманного человека. Мне показалось, что она старается понять меня и это понимание начало вызывать в ней жалость к подлинному Ингару. Раньше на Руси говорили не «любит», а «жалеет», может, и на Геоне это слово приобретет этот новый смысл?

— Викана, я постараюсь действовать более осмотрительно, но не всегда это у меня получается. Я еще слишком неопытен в делах, свалившихся на меня, но я учусь и надеюсь, что со временем стану совершать меньше ошибок. Ситуация на Таноле осложнилась, и тебе необходимо укрыться в безлопасном месте. Я убил в Танорисе главу клана «Белая лошадь» князя Аттилу, и за мной начнут охотиться кровники. До имперцев пока не дошли известия о разгроме их войск на Таноле, но и они тоже скоро начнут точно такую же охоту на меня. Викана, ты самое уязвимое звено в моей защите, и враги в первую очередь попытаются достать меня через тебя. Завтра я начну строить нового дракона, на котором отвезу тебя к Нордрассилу под защиту малхусов, так мне будет намного спокойнее, и здоровью твоему и детей ничего не будет угрожать.

Принцесса ничего не ответила, только тихо заплакала, опустив голову на колени. Я не стал мешать Викане выплакаться и, обняв ее за печи, решил дождаться, когда она успокоится. Наконец слезы высохли, и принцесса смогла говорить:

— Ингар, я понимаю, что мы для тебя обуза и наше присутствие будет связывать тебя по рукам и ногам, поэтому я согласна лететь к Дереву Жизни. Просто я очень боюсь за тебя, и мы будем ждать твоего возвращения.

— Викана, мы возьмем с собой почтовых птиц, и я буду регулярно писать тебе о своих делах. Если мне удастся решить несколько технических проблем, то я смогу часто навещать тебя и привезу помощников из преданных тебе гвельфов.

— Я напишу письмо матери настоятельнице храма Сиды, она отпустит с тобой двух послушниц, принадлежащих к моему дому, которые служили мне в монастыре. Это две девушки-квартеронки, они полностью преданы мне, и ты можешь смело им довериться. Ингар, я очень устала, давай поедим и ляжем спать до утра, — сказала Викана и как-то странно посмотрела на меня.