Весеннее жертвоприношение - Сандему Маргит

О, Боже, как он отомстит! Это было самое большое унижение, какое ему пришлось испытать! Так унизиться перед ленсманом и пастором, управляющим и Ларсеном!

Он сожжет этих двоих из рода Людей Льда! И ленсмана тоже, эту трусливую скотину!

Мысли о мести в какой-то степени подняли настроение Снивеля. Теперь у него есть о чем размышлять и чем успокаиваться.

В этот вечер, когда они поднимались вверх по лестнице в Элистранде, намериваясь лечь спать, Хейке сказал:

— Итак, дело сделано. Первое соглашение о нашем браке будет в воскресенье. Ты не раскаиваешься?

— Ни капельки, — ответила Винга и взяла его за руку. — И поскольку все здесь в доме думают, что ты спишь со мной, предлагаю сегодня ночью лечь вместе.

— Иного я и не думал, — уверенно сказал Хейке. — И ты можешь быть спокойна. Знаю, как тебе больно, и я тебя несколько дней трогать не буду.

— Спасибо. Только потом не забудь обо мне.

— Это тебе не угрожает!

Они вошли в комнату Винги.

Хейке запер дверь и задумчиво произнес:

— Мы не должны забывать, что у нас может появиться ребенок. Но, Боже, я надеюсь, что он не будет отмечен проклятием!

— Нет, этого не должно случиться! Как твоя семья, так и моя уже выполнили свою квоту. Теперь очередь за ветвью Арва. Они все время избегали этого, что так несправедливо!

— Мне тоже так кажется. Да только Ширу не стоит брать в расчет, ибо она и так избранная. Красива, словно восточная куколка. Но как бы там ни было мы делаем ставку на своего ребенка или нет?

Она посмотрела на него ясным взглядом.

— Разве мы уже не сделали этого? Ставку на ребенка, имею я в виду?

— Да, — согласился Хейке, застенчиво улыбнувшись. — Да мы уже доказали это. Но, Винга… Если случится так, что наш ребенок будет отмечен проклятием, что тогда?

— Я буду любить, — мгновенно ответила она. — Ведь он твой.

Он кивнул головой в знак согласия.

— Я думаю точно так же, как и ты. Но, естественно, наоборот. Ведь ребенок твой. Ее глаза блеснули нежностью. Однако Винга в этот вечер была необычно тихой.

— О чем ты думаешь, любимая? — спросил Хейке, когда они легли в постель и погасили свечу.

— Об Элистранде. Я знаю, что женщина, когда она выйдет замуж, оставляет дом своего детства и следует за своим мужем, и я охотно сделаю это…

— Тебе не страшно переезжать в Гростенсхольм? — прервал он ее. — Призраки…

Она под одеялом взяла его руку в свою.

— Нет, знаешь, они меня не пугают! Часто мне в голову приходят мысли о них, и тогда я думаю: «Тьфу, с ними мы справимся». Мы же с ними некоторым образом друзья!

— Да, — горько согласился Хейке. — Но они, черт возьми, весьма своенравные друзья! Но я тебя прервал, ты говорила об Элистранде?

— Да, — несчастным голосом произнесла она. — Как я уже сказала, я с удовольствием последую за тобой. А что будет с моим дорогим Элистрандом? Который я однажды потеряла, а потом с трудом вернула себе. С домом моих любимых родителей. Домом Ульвхедина, Виллему, Тристана, Габриэллы и Калеба. Что будет с ним? Я чувствую себя такой несчастной, Хейке! Нет никого, кому можно бы было передать его.

— Может быть, у нас будет двое детей? Нет, на это мы надеяться не можем.

— Вспомни, что мне предсказали только одного ребенка!

Он улыбнулся в темноте.

— А-а, это та гадалка… Она была проворна. Нет, Винга. Я много думал об Элистранде. Знаешь, родня еще раньше вынуждена была сдать в аренду поместье Липовую аллею, потому что не было ни одного наследника, и все получилось хорошо. Элистранд мы также не будем продавать, это я тебе обещаю. Можем тоже сдать в аренду.

— Да, но кому? Не любому же встречному.

— Конечно, нет.

Они некоторое время молча размышляли над этим. Винга положила голову на руку Хейке и играла волосами, росшими на его груди. Хейке это не нравилось, потому что возбуждало, но он не хотел и препятствовать ей в этом.

Но тут она воскликнула.

— Я знаю. Как же я была глупа.

— В чем дело?

— Ты помнишь, у моего отца Вемунда была старшая сестра по имени Карин Ульрикебю. Она была очень несчастна.

— Знаю. Ты рассказывала о ней. И в книгах Людей Льда о ней упоминается. В главе под названием «Тайна».

— Да, и тогда ты должен помнить, что она взяла на воспитание маленькую девочку, не так ли?