Возвращение короля - Толкиен Джон Рональд Руэл

— Я — Уста Саурона!

Предполагают, что это был отщепенец из племени так называемых Черных Нуменорцев, которые осели в Средиземье во время первого расцвета могущества Саурона и почитали его, поскольку сами были приверженцами Зла.

Этот человек поступил на службу к Саурону сразу после возрождения Черной Башни и, так как был умен и хитер, поднимался все выше в иерархии слуг Саурона и добился его особой милости, став командиром гарнизона Барад-Дура. В подлости и жестокости он был страшнее любого орка, в искусстве черной магии преуспел и знал замыслы своего господина, как свои собственные.

Вот такой посол выехал из Ворот под черным флагом с гербом Красного Глаза, в окружении нескольких солдат в черном.

Остановившись в нескольких шагах от Арагорна и западных полководцев, посол Мордора смерил глазами противников и громко рассмеялся.

— Найдется в вашей стае хоть один достойный вести переговоры со мной? — спросил он.— Или хоть один сообразительный, чтобы меня понять? Ты, что ли? — с издевкой обернулся он к Арагорну.— Чтобы выдать себя за Короля, мало нацепить эльфийскую стекляшку и окружить себя вооруженной голытьбой. Любой разбойник с гор может это сделать!

Арагорн ничего не ответил, только посмотрел Черному посланцу прямо в глаза и долго не отводил взгляда. Тот ответил тем же, и хотя Арагорн не шевелился и даже не потянулся к оружию, дрогнул и отступил, как от удара, и крикнул:

— Я герольд и посол, моя особа неприкосновенна!

— Там, где эти права уважаются, послы обычно не позволяют себе говорить оскорбительным тоном,— спокойно произнес Гэндальф.— Здесь никто тебе не угрожал. Пока ты выполняешь свою миссию, можешь ничего не бояться с нашей стороны. Однако потом, если твой господин не образумится, все его слуги окажутся в большой опасности, и ты тоже.

— Ах, вот как! — выкрикнул посол Мордора.— Значит, ты их глашатай, Борода! Мы давно тебя знаем, нам ведомо о твоих путешествиях, заговорах и зловредных интригах против нас! До сих пор ты их заводил, оставаясь на безопасном расстоянии. Сейчас ты сунул любопытный нос слишком далеко, Гэндальф, и скоро узнаешь, что ждет тех безумцев, кто вьет паутину под ногами Великого Саурона! У меня есть кое-какие доказательства, которые он поручил показать тебе лично, раз ты осмелился подойти к его Воротам!

Говоря так, он кивнул одному из своих солдат, и тот подал небольшой черный сверток. Черные тряпки полетели в сторону, и с изумлением и ужасом товарищи Арагорна увидели, как страшный посол поднял сначала короткий мечик, который носил на боку Сэм, потом серый плащ с эльфийской застежкой и, наконец, мифриловую кольчужку, завернутую в рваную верхнюю одежду Фродо. При виде этих предметов у них потемнело в глазах: им показалось, что все в мире остановилось в напряженной тишине, сердца перестали биться, и последняя искра надежды погасла. Пипин, стоявший за князем Имрахилом, с криком боли бросился вперед.

— Спокойно! — сурово сказал Гэндальф, останавливая хоббита.

Посол Мордора ядовито засмеялся.

— Значит, вы привели с собой еще одного уродца!— воскликнул он.— Непонятно, какой от них прок, а уж посылка в Мордор такого шпиона — это замысел, переходящий границы даже вашего сумасбродства. Но спасибо этому малявке — он показал, что не впервые видит вещи; теперь вы не отопретесь, что они вам известны.

— Я не собирался отрицать этого,— ответил Гэндальф.— Да, я знаю эти вещи и всю их историю; ты же, который, несмотря на спесь,— всего лишь жалкий посланник, немного знаешь о них. Зачем ты их принес?

— Гномья кольчуга, эльфийский плащ, меч давно свергнутых западных владык и шпион из крысятника под названием Хоббитшир… Что, вздрогнули? Да, да, нам и это известно. Все вместе — неопровержимое доказательство заговора. Может быть, тот, кто носил эти вещи, вам безразличен и его судьба вас не трогает, а может быть, он вам очень дорог? Если так, соберите все ваши остатки разума. Ибо Саурон не церемонится со шпионами, и судьба вашего малявки зависит от того, что вы решите сейчас.

Ему никто не ответил, но посол Мордора заметил, как побледнели лица и расширились от ужаса глаза. Он снова рассмеялся, довольный, что удар попал в цель.

— Значит, я не ошибся,— продолжал он,— он вам дорог, это ясно. А может быть, задание, с которым его послали, имело для вас особое значение? Ну да, конечно. Ему назначена казнь, медленная мука, рассчитанная на много лет, этим искусством славится наша Великая Башня, и он никогда больше не увидит света, если нам не захочется показать вам, как его сломают, чтобы вы пожалели о своем сумасбродстве. Так будет, если вы не примете условий моего Властелина.