Церковная песня [Гимн Хаоса] - Сальваторе Роберт

Даника с трудом могла переварить то, что слышала. Последнее, что она помнила, это как она нашла Каддерли без сознания, придавленным бочонками в винном погребе. Все после этого казалось странным сном, с ускользающими образами странных вещей. Сейчас, сконцентрировавшись, она вспомнила приставания Керикана Руфо, и то, как она его за это наказала. Еще лучше она помнила каменную глыбу, вспышки боли, и собственный отказ признать тщетность попыток.

Даника не осмелилась представить себе то, что происходило в библиотеке, если слова друида были правдой, если проклятие охватило всю библиотеку. Вместо того, она сконцентрировала свои мысли на более личных вещах, на Каддерли и его поисках в пыльных, опасных подвалах.

– Мы должны пойти помочь ему, – заявила она, возобновив свои попытки освободиться от ветвей.

– Нет, – сказал Ньюандер. – Мы останемся здесь, по просьбе самого Каддерли.

– Нет, – упрямо заявила Даника, покачав головой. – Конечно же, Каддерли сказал бы такое, пытаясь защитить меня – и, похоже, мне нужна была защита до недавнего времени. Возможно, Каддерли и дварфы нуждаются в нас, и я не собираюсь лежать, спутанной твоими ветвями, пока ему угрожает опасность.

Ньюандер собрался было спросить, почему она полагает подземелья опасными, когда сам вспомнил неприязненные описания этого места Каддерли.

– Пусть твои растения отпустят меня, Ньюандер, ну, пожалуйста, – взмолилась Даника. – Можешь оставаться здесь, если пожелаешь, но я должна быстрее идти к Каддерли, пока проклятый туман не завладел мной!

Ее последнее утверждение, о том, что туман может снова завладеть ей, только усилило убежденность Ньюандера, что женщину надо держать под присмотром, что ее освобождение от проклятия, ежели таковое вообще имело место, может быть временным. Но друид не упустил из вида и решимость в голосе молодой женщины. С самого дня своего приезда он слышал множество историй о Данике из самых разных источников, и не сомневался, что та будет серьезным подспорьем для Каддерли, если только сможет сохранить ясность рассудка. И все же друид не мог недооценивать силу проклятия – доказательства в изобилии бродили по всей библиотеке – отпускать Данику было очень рискованно.

– Чего ты добьешься, продержав меня здесь? – спросила Даника, как будто прочитав его мысли. – Если Каддерли ничего не грозит, то он найдет и остановит проклятие до того как я… мы доберемся до него. Но если дварфы встретились с опасностью, им без сомнения понадобится наша помощь.

Ньюандер махнул руками и резко свистнул ветвям. Те отреагировали на его зов, отпустив Данику, кровать и убрались обратно в окно.

Даника долго разминала руки и ноги, прежде чем смогла встать, и даже тогда она поднялась довольно неуверенно, нуждаясь в поддержке Ньюандера.

– Ты уверена, что сможешь идти? – спросил друид. – Твоей голове сильно досталось.

Даника резко освободилась из рук Ньюандера и пошатываясь пошла на середину комнаты. Там она начала свои обычные упражнения все более и более попадая в привычные движения. Ее руки то порхали, то резко устремлялись вперед, каждому движению предшествовало другое. Время от времени ее нога со свистом взлетала высоко над головой.

Ньюандер сперва с недоверием смотрел на эти упражнения, но затем улыбнулся и кивнул, признавая, что женщина полностью контролирует свои движения, которые казались друиду такими грациозными и притягательными, почти как движения животных.

– Тогда нам пора идти, – предложил Ньюандер, берясь за свой дубовый посох и направляясь к двери.

Возобновившиеся звуки из комнаты Хистры приветствовали их, как только они вошли в коридор. Даника тревожно взглянула на Ньюандера и направилась к двери жрицы. Рука Ньюандера сжала ее плечо.

– Проклятие, – пояснил друид.

– Но мы же должны помочь, – начала возражать Даника, но внезапно остановилась, осознав причину этих криков.

Ее лицо стало красным как помидор, и Даника хихикнула, несмотря на серьезность ситуации. Ньюандер заторопил ее, и она не сопротивлялась. На самом деле, уже Даника тянула друида вперед, когда они проходили мимо закрытой двери Хистры.

Их первой остановкой была комната Каддерли, и они вошли как раз в тот момент, когда Керикан Руфо стягивал последнюю веревку из тех, которыми его связал Иван.

При виде этой сцены глаза Даники вспыхнули яростным огнем. Воспоминания о попытках Руфо трогать ее пронеслись в голове, и волна чистой ненависти, усиленной красным туманом, захватила Данику.