Спящий дракон - Мазин Александр

Нил плюнул на ладонь, примерился – и вогнал нож за тридцать шагов в ствол чинары. Почти на четверть локтя вогнал. Воины зацокали языками: отменный бросок.

– А поборю любого! – гордо сказал Нил.– Кто желает?

Никто не желал. Воины были не малыши, но Нил производил впечатление.

Не найдя соперника, Нил на спор согнул и разогнул серебряный тенг. Потом поднял на плечах здоровенного парда. Пард был страшно недоволен и едва не тяпнул его за руку. Шутки ради Нил предложил желающим стукнуть его по животу. Никто не отказался. Потом все сыграли в «орешек» – кто больше раз подбросит орех лезвием меча. Нил проиграл почти всем, и от этого отношения его со стражниками стали еще теплее.

Прибежал посланник из замка и сообщил, что Владычица велит вести задержанных в тронный зал.

Солдаты были огорчены. Они, честно признаться, забыли о том, откуда взялся Нил. А уж об остальных троих – и подавно.

Сихон тихо спросил Нила, что скажет хозяин, если великан решит его покинуть.

– Чихать! – сказал Нил.– Разве мы в Империи? Разве светлорожденный тут главнее тебя? Пусть возражает – кто его спросит?

– Решает Владычица,– заметил Сихон.– Но… и от меня кое-что зависит.

– Это я сразу понял, командир! – воскликнул Нил.– Ты не думай, что я бросаю светлорожденного потому, что вы нас сцапали. Но прикинь, командир,– вы ж имеете в пять раз больше!

– Точно так, парень,– согласился Сихон, у которого две ночи назад «освободилось» место стражника.– Я поговорю.

И скомандовал своим, чтобы построились как положено и вели четверку во Дворец.

Привалившись к теплому боку парды, Санти наблюдал за вновь прибывшими. Парда дремала, свесив голову и закрыв коричневые глаза. Детеныш болтался где-то поблизости.

Из всех четверых больше всего Санти понравился Эрд. Как красив, как держится! Не то что его плосколицый слуга. Санти не видел эпизода с хлыстом, потому что в тот момент воины заслонили от него участников. Зато он очень хорошо разглядел, как великан развлекает стражников.

«Будь я таким здоровым,– подумал Санти,– никогда бы не унижался перед теми, кто сильнее».

Ненадолго его взгляд задержался на Этайе. Что-то смутное шевельнулось у юноши внутри, но фигура закутанной в шелк женщины была не слишком занимательной. Еще меньше заинтересовал его Биорк.

А вот гордый воин, не выказавший страха, не отдавший оружия… Пока плосколицый лебезил и выдрючивался, светлорожденный спокойно стоял, опершись спиной на древесный ствол, и глядел вперед, прямо перед собой, надменный и неуязвимый.

«Вот – вождь!» – восхищенно подумал Санти.

Тронный зал Дворца соххогои Нассини подавлял величием. Высота его свода была почти двадцать локтей. Никаких фресок-сюжетов, ничего от привычной стенной росписи. Линии, пятна, многоугольники. Чудовищная игра цветных теней. Лабиринт для глаза. Искусство, которое ум не в состоянии понять, а чувство не в силах принять. Черные, залитые блестящим лаком, зеркально гладкие створки высоких дверей затворились за вошедшими.

Огромный, как горная пещера, зал был пуст. Ни мебели, ни статуй, ни растений в вазах. Могучие, сужающиеся наверху четырехугольные колонны. А посреди зала – огромная, как он сам, четырехугольная пирамида с маленькой срезанной вершиной. Там, наверху, крохотный в сравнении с чудовищным постаментом, сиял в узком столбе света трон.

И соххогоя Нассини была там, вознесенная под самый потолок, на высоту нескольких десятков локтей. И трон ее, пылающий золотом, подобен был храму на вершине горы.

Еще один поток света, косо направленный системой зеркал, обливал вишневого цвета самосветящийся ковер, которым были устланы ступени.

С такого расстояния сидящая фигура Властительницы казалась крохотной. Будто звезда, сияла на ее голове драгоценная тиара.

Туфли Эрда гулко ударяли в зеркально полированный камень, пока он шел между белых и розовых расширяющихся книзу колонн, увитых цепкими змеями лиан, вырезанных из зеленого, как леса Хольда, переливчатого камня. Звук уходил ввысь, дробился и умножался титаническим сводом. С поднебесной высоты постамента Эрд Асенар был всего лишь крохотной белой фигуркой, медленно ползущей по гладкой поверхности мозаичного пола. Спутники же его казались куколками, обведенными металлической стеночкой стражи.

Густо набеленное лицо соххогои, с вычерненными веками, с алой полоской рта, хранило каменную неподвижность Власти. Но внутренне она смеялась. Сотни лет эти «светлорожденные» дети Осквернителя противились естественной власти ее предков. Противились, пока не были выброшены прочь. А теперь один из них, один из порожденных Врагом, сам пришел к ней, сам отдал себя в руки дочери Истинного Создателя. Вот он, представший: податливый, как тело речного моллюска, лишенное скорлупы. Пришел, чтобы она подцепила его двузубой вилкой, окунула в красный соус из только что сцеженной крови и раздавила языком, прижав к горящему нёбу.