Преисподняя - Сандему Маргит

Когда она выезжала со двора, светило солнце.

Спустя три дня они получили известие. Суль схватили — по своей доброй воле она отдалась в руки солдат. Сразу состоялся суд. Перед Акерсхюсом соорудили костер. После дня пыток злейшую ведьму должны были сжечь.

Даг испробовал все, что было в его силах, переговорил со всеми знакомыми судебными заседателями и юристами. Но все они только качали головой: ради себя самого и своей семьи ему не следует вмешиваться. Ничто не может спасти эту женщину.

Лив в конце концов тоже отказалась от прошений.

Еще один человек просил за нее. Палач. Он был у нее и говорил с ней. Но, увидев ее твердую решимость, он понял, что не в силах что-то сделать. Она только просила его сделать все по возможности быстро и безболезненно. Он обещал ей.

В Гростенсхольме, где собрались все, Клаус был настолько взволнован, что осмелился говорить.

— Я знаю, где она, — сказал Клаус. — Во дворе у пристава, там держат самых опасных ведьм. В подвале, куда никто не может войти. Но я знаю, как пробраться туда.

— Ты противоречишь самому себе, — сказал Тенгель, лицо его было страдальчески бледным. — Как же ты сможешь зайти туда?

— Не через вход. Там, сзади, есть узкая лестница между стеной погреба и земляным валом. В ней есть отдушина, под которой и находятся осужденные.

— Я пойду туда.

— Нет, вы слишком велики, вам туда не пройти. И мне тоже.

— Может быть, я пойду? — спросил Аре.

— И я, — сказала Мета.

Клаус внимательно посмотрел на них.

— Мета — да. Возможно, что и господин Аре. Я точно не знаю.

— Можно нам пойти сейчас? — неуверенно спросил Аре, — а то надвигается буря.

— Кто же отправляется в путь в такую погоду? — забеспокоилась Силье.

Тенгель уже приготовил все, что нужно было взять с собой. И уже в сумерках, вместе с Клаусом, Аре и Метой, они отправились в Акерсхюс. Лив и Даг тоже хотели ехать, но Тенгель отговорил их: чем меньше народу, тем меньше они привлекают к себе внимание.

Штормовой ветер поднимал поземку, кружил в воздухе хлопья снега. Тенгель посадил впереди себя Мету, надвинув ей шапку прямо на глаза.

— Суль не боится костра, я знаю, — кричал он на скаку Аре, задыхаясь от встречного ветра. — И пыток тоже. Но она не знает, что это такое. Она не знает, как инструменты размалывают на куски человеческую волю, его разум и самоуважение. Костер она может вынести, это так. Но мы должны избавить ее от ужасных орудий пыток.

— Это должно произойти завтра утром, не так ли?

— Да, а костер — послезавтра.

— Этого не произойдет, — стиснув зубы, проговорил Аре.

Они доехали до места в полночь, когда во дворе пристава было уже темно, Лишь штормовой ветер завывал в кронах деревьев и над крышами домов. Они слезли с коней, Клаус показал им дорогу из леса.

Дойдя до нужного места, двое старших мужчин детально проинструктировали Аре и Мету, как следует спускаться по узкой лестнице. Первым спустился Аре. Он быстро обнаружил отверстие и тихо позвал Суль.

— Аре? — послышался в ответ ее шепот. — И Мета? Что вы здесь делаете?

— Мы принесли весть от отца. Он вместе с Клаусом стоит снаружи. Он спрашивает, не нужна ли тебе помощь. Чтобы избежать мучений. Мы принесли с собой средство…

Аре не смог сдержать слез.

— Любимый братишка! — донесся до него снизу голос Суль. — Передай привет отцу и скажи, что я приму все, как есть, что я не хочу избегать своей участи.

Мета захныкала. Аре шикнул на нее.

— Мы знали об этом, Суль. Но отец все же велел спросить. Мы принесли пирожное и вино от матушки, они совершенно безобидны.

Это было не так. Тенгель предусмотрел ответ Суль и добавил в пирожные и вино смертельный яд.

— С удовольствием возьму, — сказала Суль, — ведь у меня тут нет ни воды, ни единой крошки съестного, а мне не мешало бы подкрепиться перед завтрашним днем.

— Отец посылает тебе эту берестяную коробочку, — произнес Аре, захлебываясь от слез. — Он думает, ты так сможешь скоротать ночь…

Ведьмовская мазь! Суль с восхищением взяла ее.

— Да, эта ночь не будет длинной!..

— Я должен… — всхлипывал Аре, — передать тебе привет от всех. Мы все тебя любим, Суль. Мама Силье и Тенгель. Лив и Даг. Даг так мучается, что не смог спасти тебя. Мы все бесконечно любим тебя.