Странник - Чужин Игорь Анатольевич

— Раненый будет спать до утра, пока силы восстановятся, — ответила Викана.

Я открыл глаза и сел на кровати.

— Некогда мне разлеживаться.

От кровати отскочила высокая девушка в длинном, до пят платье. На лице гвельфийки светился темно-синий бланш на оба глаза.

— Это ты Викана?

— Да, высокородный, — ответила девушка с поклоном.

— Колин, это ты так постарался? — спросил я, указывая на синяки под глазами Виканы.

— Хотел, да не успел. Это Первый приложился, еле оттащил.

— Где Первый?

— В подземелье в камере запер, еле скрутил, а то он Викану на куски бы порвал.

— Колин, его надо выпустить, он, наверное, успокоился.

— Сейчас, успокоился! Он, когда я тебя из подземелья выносил, так выл, что я думал, уши лопнут. Ты лучше сам за ним сходи.

— Высокородный, ты должен убить шака, он поднял руку на гвельфийскую принцессу! — напыщенно произнесла Викана.

— Что тебе говорил Колин насчет твоих претензий к нему по поводу его тона, помнишь?

Оливковое лицо Виканы посинело и сравнялось по цвету с синяками вокруг глаз. Так, наверное, краснеют гвельфы.

— Он сказал «насрать», так вот, я с ним согласен. Я сейчас все брошу и пойду убивать своих друзей в угоду сопливой девчонке, разбившей мне табуреткой голову.

Девушка надула щеки и отвернулась к стене.

— Викана, хватит дуться, пойди лучше помоги Торвину и Рису, которых мы, как и тебя, из подземелья освободили.

— Колин, где они?

— В соседней комнате, — ответил хуман.

— Проводи девушку, а я в подземелье за Первым.

Передряги прошедшего дня сильно истощили мои энергетические запасы. Место для подзарядки мне удалось обнаружить еще во время первого спуска в подземелье. Подходящий луч Силы находился в одной из комнат, рядом с большой бочкой вина. Подзарядка потребовала около получаса. Теперь нужно освободить шака. Первого я обнаружил в одной из камер темницы. Колин явно перестраховался: шак, обмотанный толстой веревкой, как куколка бабочки, тихо поскуливал, лежа в углу камеры. Увидев меня, он задергался всем телом и заулыбался, как ребенок, глядя на маму. Попытки что-то сказать шаку так и не удались. Из его рта раздавалось только нечленораздельное бурчание, как будто он хотел сказать все слова одновременно.

— Успокойся, все хорошо, я тебя сейчас развяжу.

Развязать шака мне не удалось, пришлось веревку разрезать. Первый вел себя как большая собака, к которой вернулся любимый хозяин. Я тоже радовался, глядя на него, нас связала незримая нить, разорвать которую могла только смерть одного из нас. Пора было прекращать телячьи нежности и заниматься делом.

Сканирование железной двери, которая должна была вести в сокровищницу, можно охарактеризовать двумя словами: «полный облом». Мало того что дверь открывалась не ключом, а амулетом, так она еще была снабжена полным набором магической и химической защиты.

Сразу за дверью просматривался коридор, ведущий к следующей двери. Под полом коридора мне удалось рассмотреть какой-то защитный механизм, назначение которого было не ясно. У меня возникли подозрения по поводу безопасности взлома сокровищницы. Скорее всего, если я открою первую дверь и войду в коридор, на меня обвалится потолок, а может, изжарит к чертовой матери. Необходимо знать, как снять защиту, а не лезть на рожон. Меня Викана простой табуреткой чуть не убила, а здесь более серьезные люди поработали. Придется оставить сокровищницу до лучших времен.

Обследование подземелья натолкнуло меня на одну интересную мысль. Сокровищница, наверное, принадлежала не погибшему барону. Барон поселился в замке всего пару лет назад и, похоже, попыток вскрыть дверь не предпринимал. Нужно расспросить Торвина о сокровищнице. Мы с Первым отправились в донжон. Наша парочка вызывала у окружающих серьезные опасения. Впереди шел я, а за мной шествовал Первый с дубиной, злобно сверкая глазами и готовый пришибить любого, кто ко мне приблизится. Таким порядком мы вошли в донжон. Из комнаты донжона навстречу походкой супермодели выплыла Викана. Завидев меня и шака с дубиной, она громко завизжала и юркнула назад. За дверью послышался грохот опрокидываемой мебели: гвельфийка строила баррикаду. Я обернулся на Первого и понял причину такой реакции. Рожа у шака имела такой зверский вид, что не знай я его лично, то мог бы и облажаться.

— А ну, прекрати! Опусти дубину! — как можно грознее заорал я. — Гвельфийку не трогать даже пальцем, пока я не прикажу. Стой здесь и не дергайся.