Игры Чёрта - Никитина Елена

— Пр… прогуляемся? — запинаясь спросил Стас, заметив мой взгляд.

Я взглянула на часы — семнадцать-тридцать. Крыша совсем поехала, никто не знает, сколько времени у меня в запасе, а я еще не осмотрелась, не увидела Катю, ничего не придумала. Оценив глупость желания прогуляться по парку, произнесла:

— В следующий раз.

— Недолго, — он умоляюще на меня посмотрел.

— Стас, не темни, ты хочешь мне что-то сказать или засыпать вопросами? Ладно, тебе все равно нужно присесть.

Стас кивнул, и мы свернули на тропинку, ведущую в парк. Ветерок дразнил запахом леса и пряным ароматом осенних цветов; шептался с ветвями невысоких ухоженных елок и листьями молодых берез. Брызги фонтана, стоящего в центре, блестели на солнце. Этот парк подтверждал название базы. Очень похоже на сказку.

— Ворчунья! — подтрунил он. Стаса всегда забавляло мое трепетное отношение к его здоровью, как, впрочем, ко всему, что касалась его.

— Я тебе открою тайну.

— Ты уверен, что, будучи трезвым, позволил бы себе эту откровенность?

Он свел брови и замотал головой.

— Превосходно! — я поджала губы и обхватила за талию пошатывающегося мужа.

— У нас очень мало времени. Слишком мало.

Еще бы! Через полчаса он попросту уснет.

— Никогда, слышишь, никогда, я бы тебе не признался, какой я козел!

Прикинув в уме, что если мы будем продолжать двигаться с черепашьей скоростью, то я едва ли смогу дотащить его до ближайшей лавочки, прикрикнула на него:

— Соберись, Стас! Сначала мы сядем, а потом ты мне расскажешь, каким образом ты превратился в мелкий рогатый скот.

Стас пьяно захихикал, но шаг ускорил. Как-то подозрительно быстро его развезло.

— Что ты пил?

— Пиво.

— Сколько?

— Одну.

— Ты ел сегодня?

— Ты такая заботливая! — похвалил меня муж.

До лавочки оставалась пара шагов, когда он споткнулся и грохнулся на землю, увлекая за собой меня.

Выбравшись из-под громко хохочущего мужа, я наклонилась и, ухватившись за его руку, потянула.

— Не надо! — перестав смеяться, он вырвал руку. — Я сам!

Уже сидя, я наблюдала за попытками Стаса удержаться на ногах и сделать эти два шага, разделяющие его со мной.

— Лина, помнишь, мы встретились в ресторане?

Я кивнула и все-таки соскочила с места, чтобы помочь ему усесться.

— Спасибо, — пробормотал он, когда я посадила его.

Перехватив мой взгляд, он, откинувшись на спинку лавочки, закрыл глаза и тихо попросил:

— Не смотри на меня. Мне стыдно.

Подавив волну раздражения, я присела рядом и отвернулась.

— Я ведь пытался бросить Катю в этот же день. Но понял, что не могу от нее отказаться.

Наступила тишина. И длилась она так долго, что я уже подумала, что Стас попросту уснул, но он продолжил:

— Я такой козел, Лина.

— Что ты такого мог сделать? — развернувшись, спросила я. Он пьян в стельку!

— Я не сделал, — он поднял руку, выставив вверх указательный палец, — но собираюсь. Не подсматривай!

Только, когда я, от досады закусив губу, отвернулась, он продолжил.

— Я хочу предложить тебе попробовать жить втроем.

С шумом выдохнув, я ошалело захлопала глазами, совсем как тупая блондинка из второсортных комедий, не понимая смысла произнесенных им слов. Точнее — смысл я уловила, и весьма быстро, но не хотела его принимать.

— Я так и не смог сделать выбор, — продолжил он пьяную исповедь, — я хочу вас обеих!

Задрожав от негодования, я снова развернулась к нему. Его можно понять. Легко! Но проблема заключалась в том, что он никогда не пытался понять меня! Отлично! Я боролась за извращенца. Он любил меня и любил Катю. И он не собирался выбирать. Так же, как и я. Я хотела взять все, и он хотел взять все. Раздражение сменило странное спокойствие.

Могла ли я его осудить? Не теперь. Не в тот момент, когда тоже хотела взять все. Мне казалось, что я продолжаю находиться в Зеркальной Комнате, и сейчас стою перед зеркалом — голая, окрыленная надеждой и опозоренная собственным эгоизмом.

— Лина, ну как мне жить с этим? Я хочу вас обеих. Хочу так, что сам боюсь своей страсти.

Стас был просто мечтой. В то время как я дышала этой мечтой, Стас уверенно ее топил. И самое грустное, что мне было бы легче его ненавидеть, все стало бы проще и удобней. Но я не могла.

Я была слишком уставшей и угнетенной неожиданной вспышкой его откровенности, чтобы сразу уловить скрытый текст в его словах. Я так хотела его спасти, по-прежнему хочу, оттого слова больнее бьют. Стас продолжал рассказывать, как сильно он любит нас обеих, как ему стыдно передо мной, перед Катей, только я его не слушала. Слепая любовь не позволяла посмотреть на Стаса со стороны. Сколько я сейчас ни смотрела на него, но так и не смогла в нем разглядеть того уверенного в себе, харизматичного сердцееда, который прочно привязал меня к себе на четыре года. Как и не осталось даже намека на того неандертальца, представшего передо мной в баре, готового в любую минуту стукнуть Демьяна по башке, потом схватить меня за волосы и потащить в свою пещеру. Теперь я видела перед собой капризного подростка. И впервые задалась вопросом — какой же он на самом деле?