Слово воина - Прозоров Александр

— Ну, какой же ты неугомонный!

Два быстрых взмаха — руки поотлетали в стороны, еще два сильных удара — у монстра подломились ноги. Туловище упало и затихло, однако отсеченные конечности продолжали судорожно подергиваться. К счастью, никакого вреда они теперь причинить не могли.

— Эй, приятель, иди сюда! — уже более спокойно позвал Середин второго монстра, быстро расчленил его на составляющие, вытер саблю о траву, вернул в ножны. Огляделся. Если не считать скребущихся по земле пальцев и сгибающихся и разгибающихся ног, то все вокруг стало тихо и спокойно. — Вот теперь можно и поспать с чистой совестью.

Олег приставил лестницу к окошку, забрался на сеновал. Немного подумал, а потом затащил ее за собой следом.

* * *

— А-а-а-а!!!

От истошного женского вопля Олег вскочил на ноги, ударившись головой о стропила сарая, и заметался из стороны в сторону, ища выход. Далеко не сразу он разглядел светлый прямоугольник лаза и спрыгнул вниз.

— Что случилось?

Хозяйка дома замолчала. Но не потому, что успокоилась, — просто у нее в легких кончился воздух, и теперь она могла лишь мелко икать. Женщина странно подергивалась и тыкала пальцем себе под ноги.

При свете дня останки ночных монстров выглядели еще мерзопакостнее, нежели в сумерках. Полуразложившаяся плоть, выпирающие наружу костяшки, истекающие какой-то жижей черепа. Олег обнял Софью за плечи, увел ее во двор и плеснул в лицо водой из первой попавшейся бадьи. Она всхлипнула и начала дышать.

— Что случилось? — выскочил из дома ее муж.

— У вас по ночам такие твари шляются, друг мой, — криво усмехнулся Середин, — что никто и не поверит. Поэтому, наверное, никого и не принято о них предупреждать. Верно, Георгий?

Вместо ответа мужик ушел за хлев, а когда вернулся, лицо его стало заметно белее.

— Это нужно поскорее убрать!

— Согласен, — кивнул Олег. — Но если ты думаешь, что этим стану заниматься я, то глубоко ошибаешься.

— У нас жатва! Я должен ехать в поле.

— А меня здесь и вовсе нет, — отрезал Середин. — Я тут вообще ночевать не собирался. Так что всем до свидания. И передавайте от меня привет прочим ночным гулякам.

Он отворил двери сарая, вывел свою гнедую и заводного коня, принялся сперва навьючивать второго.

— Я туда не пойду… — тихо заскулила Софья. Хозяин сплюнул, ушел в дом и, вернувшись с лопатой, отправился за хлев.

Олег, управившись с конем, начал седлать гнедую. А в голове все продолжало крутиться воспоминание о быстротечной ночной схватке. Ожившие полусгнившие мертвецы… Откуда они могли тут взяться?

— А где вы справляете тризну по умершим? — поднял он глаза на женщину.

— Мы не… — замотала та головой. — Мы хороним… По христианскому обычаю…

— Где?

— З-за храмом… Н-на кладбище…

— Ну-ка, последи за конями. — Надев гнедой удила, Олег кинул поводья Софье и быстрым шагом вышел на улицу.

Несмотря на ранний час, ворота церкви были открыты. Но Середин предпочел обойти дом чуждой ему религии стороной и ступил на поросший высокой травой луг, на котором то тут, то там возвышались деревянные кресты. Пока еще немного — византийская вера еще совсем недавно смогла закрепиться на этой земле. Середин наугад направился к первому попавшемуся захоронению, опустился на колени, ткнул рукой в землю. Рыхлая. Он отбежал к другому, воткнул палец. Тот не встретив никакого сопротивления, погрузился в грунт. К третьему — и там тоже земля оказалась рыхлой.

— Да что же такое? — недоуменно закрутился он. — Тут, что, эпидемия среди покойников?

Ведун прикрыл глаза, пытаясь осмыслить увиденное. Итак, в деревне, похоже, оживают мертвецы. Причем все! Ну, днем они ходить не могут, Белбог и Сварог такого не допустят никогда. Но вот богиня ночи Среча с Чернобогом дружна, и при них этакие «шалости» только приветствуются. И все же, все же… Мертвецы не должны вставать из могил. Никак не должны. Что же здесь не так?

Олег покрутил левой рукой, поднес запястье к уху. Крестик холодный. По его мнению, все вокруг нормально. Ведун присел, еще раз опустил руку на землю. Ничего особенного, земля как земля. И тут его осенило: земля! Она обычная! Освященная земля всегда противится прикосновению колдуна, становится горячей, теплой, колючей — но только не остается никакой!

— Ах ты, сволочь! — вскочил он и кинулся в церковь.

Священник зажигал иконы перед большим распятием, установленным перед самым алтарем. Иконостас в храме был бедненький — всего две иконы, да и те блеклые. Еще какой-то образ висел на стене, справа от алтаря.