Слово шамана - Прозоров Александр

Столица Крымского ханства надежно пряталась в лабиринте нешироких зеленых долин, ущелий и проходов, образованных множеством высоченных столовых гор, и без знающего проводника проникнуть к сердцу страны было совершенно невозможно, С другой стороны, плодородные зеленые долины позволяли укрыть здесь огромные массы войск, не беспокоясь о пропитании коней — а значит, и всей армии.

Вот и сейчас саженях в ста ниже дороги, на широкой прогалине, образовавшейся на стыке между трех гор, раскинулось лагерем не менее пяти тысяч воинов при почти десятитысячном табуне, разбитом на три части и пасущимся совсем рядом, в пределах прямой видимости.

Касим-паша задумчиво оглянулся на спутника, и султанский наместник поспешил его успокоить:

— Он сейчас поднимется засвидетельствовать свое почтение.

Военачальник кивнул и указал на вырубленный в скале город, что возвышался перед ним через долину, на расстоянии полуверсты — но даже на таком расстоянии, чтобы увидеть верх отвесной стены с редкими окнами приходилось задирать голову:

— Эту крепость было бы очень нелегко захватить…

— Да, — согласился собеседник. — В случае опасности из ханского дворца до входных ворот можно добежать всего за полчаса. Близость Чуфут-кале делает хана непобедимым, сколь силен не оказался бы его враг.

— Ну, это вы преувеличиваете, уважаемый, — снисходительно улыбнулся Касим-паша. — Долгая плотная осада и хорошая артиллерия способны добиться покорности от любого врага. Но эту крепость взять было бы очень, очень нелегко.

Послышался топот. Остановившись в десятке шагов, Девлет-Гирей, одетый в атласный, украшенный несколькими самоцветами и бархатными вошвами халат и вышитые золотой нитью войлочные туфли, спрыгнул на землю, пошел вперед, выжидательно глядя на султанского наместника.

— Наследник рода Чингизова, храбрый Девлет-Гирей хотел бы приветствовать вас, досточтимый Касим-паша.

Татарин, на ходу ухватив все необходимое, остановился в трех шагах и почтительно поклонился:

— Я рад увидеть вас в наших землях, досточтимый Касим-паша, да продлит Аллах ваши годы, и да не покинет вас ваша общеизвестная мудрость.

— Здравствуй, потомок славного Чингизовского рода, — кивнул в ответ военачальник. — Всегда хотел посмотреть на одного из вас.

— Рад видеть вас, уважаемый Кароки-мурза, — уже более спокойно кивнул Гирей-бей наместнику.

— Нет, не мурза, — укоризненно покачал пальцем военачальник. — Больше он уже не мурза.

— Как? — побледнел Девлет.

— Милостью великого султана нашего Селима, — с достоинством сообщил потомок генуэзских поселенцев, — я назначен наместником империи в Крымском ханстве, а потому отныне меня надлежит называть пашой.

— А я?.. — вырвалось у татарина.

— Как ваши воины, не скучают? — внезапно поинтересовался Касим-паша.

— Ну, что вы, почтенный, — покачал головой Девлет. — Три тысячи отдыхают здесь, еще тысяча дальше по долине за Бахчи-сараем, пять сотен по ту сторону ущелья, а еще пять сотен лучших нукеров пошли в Чуфут-кале… За покупками.

— За покупками! — довольно расхохотался Касим-паша. — Вы мне нравитесь, достойный потомок Чингиз-хана… За покупками!.. Да… Мои янычары тоже окружили дворец… Ради покупок… Да… Это хорошо, что вы мне нравитесь, уважаемый Гирей-бей. Ведь нам предстоит прожить вместе год, а то и больше. А это трудно. Семнадцать тысяч янычар! И всех их придется вести к Op-Копе, кормить, поить. Предстоит трудный разговор с ханом Сахыбом…

— Я могу обещать вам, досточтимый Касим-паша, что с едой для ваших воинов никаких трудностей в пределах ханства не возникнет, — без всяких подсказок быстро отреагировал Девлет-Гирей.

— Это хорошо, хорошо… — кивнул османский военачальник. Обещание Гирея означало, что все золото, выделенное султанской казной на провиант, останется в кармане самого паши. А это очень хороший стимул для дружеских отношений. — Однако, нам всем нужно пройти во дворец. Я привез сюда султанский фирман, и его следует огласить безо всякого промедления.

— Ну, Девлет, — не удержавшись, первым произнес заветное слово Кароки-паша, — вот ты и хан!

* * *

Известие о нападении русских на обоз застала врасплох не только Сахыб-Гирея, но и его калги-султана. Фатих-бей, рассвирепев и хлестнув гонца плетью по спине, заорал:

— Возвращайся к своему трусливому сотнику, и скажи, чтобы немедленно перебил русских и вернул обоз назад! Скажи, если Салих Гали не способен справиться с горсткой неверных, то место ему не в седле, а на султанской галере! И он пойдет в гребцы вместе со всеми родственниками до седьмого колена! Пойдет вместо неверных, которых не может посадить на аркан. Ну же, скачи, скачи, скачи!