Последнее Правило Волшебника, или Исповедница. Книга 1 - Гудкайнд Терри

Джегань посмотрел на нее через плечо. Тот солдат был не единственным, кто безосновательно относился к другим с высокомерным превосходством. Джегань был куда хитрее сестры Эрминии; она же была недостаточно умна, чтобы понимать это, но при этом довольно сообразительна, чтобы по выражению глаз Джеганя определить, что его взгляд говорит о том, что она солгала ему. Она перепугалась и моментально замолчала под этим испепеляющим взором.

Сестра Улисия, будучи значительно умнее сестры Эрминии, мгновенно оценила всю опасность ситуации и произнесла:

– Есть лишь два человека, способных осуществить подобное, ваше превосходительство.

– Это, должно быть, Ричард Рал, – вновь торопливо вступила в разговор сестра Эрминия, в попытке исправить положение.

– Ричард Рал, – повторил Джегань ровным тоном, наполненным холодной ненавистью. Его голос звучал так, будто он ни капельки не был удивлен подобным предположением.

Сестра Улисия откашлялась, прочищая горло.

– Или сестра Никки. Она единственная из сестер, которая не находится при вас и способна использовать магию Ущерба.

Взгляд Джеганя на некоторое время был прикован к ней, затем император отвернулся и продолжил созерцание Народного Дворца, теперь уже залитого солнцем так, что он светился как путеводная звезда, как маяк, пылающий над темной долиной.

– Сестра Никки знает обо всем, что сделали вы, глупые суки, – заявил он наконец.

Сестра Эрминия удивленно заморгала. Она не смогла удержаться, чтобы не спросить:

– Как такое возможно, ваше превосходительство?

Джегань сцепил за спиной мясистые руки. Его чрезмерно мускулистая спина и шея казались скорее бычьими, чем человеческими. А вьющиеся черные волосы по всему телу только усиливали это впечатление. Бритая голова делала его облик еще более грозным.

– Никки была вместе с Тови, когда та умирала, – сказал Джегань, – после того, как ее закололи и выкрали у нее шкатулку. До того я уже очень давно не видел Никки. И очень удивился, внезапно обнаружив ее. Я был там, в разуме Тови, наблюдая за всем этим. Хотя Тови и не знала, что я был в ее разуме, точно так же, как не знали и вы с сестрой Улисией.

И Никки тоже не знала.

Никки расспросила Тови, воспользовавшись тяжелым ранением женщины, побуждая ее к тому, чтобы выдать ваш план. Никки рассказала Тови целую историю о том, как ей хотелось избежать контроля с моей стороны, и благодаря этой лжи сумела завоевать ее доверие. Тови рассказала ей все. Все о магии Огненной Цепи, которую вы запалили, о шкатулках, которые украли с помощью Кэлен, и о том, как эти шкатулки предполагалось использовать совместно с магией Огненной Цепи. Короче говоря, все, все и все.

Сестра Улисия стала выглядеть еще более нездоровой.

– Тогда определенно это сделала Никки. Это должен быть кто-то из них – или один, или другой.

– Или Никки и Ричард Рал вместе, – предположила сестра Эрминия.

Джегань промолчал, продолжая разглядывать дворец.

Сестра Улисия чуть подалась вперед.

– Могу ли я спросить ваше превосходительство, как это вышло, что вы оказались не в состоянии… ну, другими словами, почему Никки не находится здесь, рядом с вами?

Теперь абсолютно черные глаза Джеганя уставились на нее. Клубящиеся формы всколыхнулись в этих глазах, словно свидетельства бушующей в нем бури.

– Она была со мной. Но покинула меня. В отличие от вашей неуклюжей и лицемерной попытки защитить свой разум от моего присутствия, заключив фальшивый договор с Лордом Ралом, договор Никки оказался действующим. По причинам, недоступным моему пониманию, она отнеслась к этому честно и открыто, и это сработало. Она отказалась от всего, чему посвятила свою жизнь… Отказалась от своего морального долга!

Он повел плечами, вновь окутываясь покровом спокойной и убедительной силы.

– Договор сработал в случае Никки. Я не способен войти в ее разум.

Сестра Эрминия так и застыла, напуганная чем-то большим, чем страх, исходивший от этого человека; она, казалось, была совершенно сбита с толку всем тем, что сейчас услышала.

Сестра Улисия кивала сама себе, погружаясь в воспоминания.

– Оглядываясь на прошлое, это и не удивительно. Я всегда подозревала, что она любит Ричарда. Разумеется, она не обмолвилась нам ни единым словом, как и другим сестрам Тьмы, но, вернувшись во Дворец Пророков, бросила очень важные дела – я не могла и вообразить, что она откажется от такого – ради того, чтобы вместо меня стать одним из шести его учителей.

Та цена, которую она заплатила за возможность стать его учителем, заставила меня отнестись с подозрением к ее мотивам. Двое других руководствовались жадностью. Им хотелось извлечь выгоду из дара, которым обладал этот человек… заполучить его для себя. Но не Никки. Она гналась не за этим. Я достаточно долго наблюдала за ней.

Она никогда не показывала этого – добрые духи, я думаю, в то время она еще и сама этого не осознавала, – но кое-что можно было прочесть в ее глазах. Она любила его. На самом деле тогда я не понимала, что означал ее взгляд, – вероятно, из-за совершенно явного проявления ненависти к этому человеку и ко всему, что он представлял, – но она любила Ричарда Рала. Уже тогда она любила его.

Джегань побагровел. Захваченная своими воспоминаниями, сестра Улисия не заметила его безмолвной ярости. Сестра Эрминия коснулась ее руки, делая предупреждение. Сестра Улисия подняла глаза, побелела при виде выражения на лице императора и мгновенно сменила тон.

– Как я уже сказала, она никогда ничего подобного не говорила, так что все это просто мои домыслы. Но теперь, подумав об этом, я уверена в ее чувствах. Она пылала ненавистью. Она хотела его смерти. Она ненавидела все, что он собой олицетворял. Она ненавидела его. Это ясно, как день. Она ненавидела его.

Сестра Улисия захлопнула рот, и было заметно, что она с трудом удерживается, чтобы не выболтать что-то еще.

– Я дал ей все, – голос Джеганя рокотал, словно сдерживаемый в тесном пространстве гром. – Я сделал ее фактически королевой. Как Джегань Справедливый, я даровал ей право быть первой в Братстве Ордена. Тем, кто боролся против праведных стремлений Ордена, довелось узнать ее в качестве Госпожи Смерть. Она получила возможность осуществить все эти добродетели лишь благодаря моему великодушию. Но я был глупцом, предоставив ей столько свободы. Она предала меня. Предала меня ради него.

Кэлен не могла даже вообразить, что доведется когда-либо увидеть Джеганя во власти столь жгучей ревности, но вот – видела это сейчас. Это был человек, который брал что хотел. Он обычно не признавал никаких запретов. Несомненно, он не смог получить эту женщину, Никки. По-видимому, Ричард Рал завладел ее сердцем.