Не время для драконов - Перумов Ник

Тэль не ответила. Ждала, пока Виктор вытер губы пучком соломы и снова обессиленно лег.

— Говорили мне — нельзя Драконов лишний раз поминать! — воскликнул Вася. — А я не верил! Вот сгоню с повозки — такие спутники беду накличут!

Не дождавшись никакой реакции, Вася, не прекращая бурчать, полез на козлы. Тряхнул вожжами, подгоняя лошадь.

— Что ты видел? — шепотом спросила Тэль. — Что?

Виктор лежал, обливаясь липким потом. Тело еще приходило в себя, тело не верило, что вокруг — солнечный, погожий денек, а не серая мгла, в которой он — Убийца Драконов, навсегда покончил с владыками Срединного Мира.

— Я был Убийцей…

— Снова?

— Я… я убил последнего Дракона. Это было легко. Его разрывало на части… от жажды боя, от страха за свою женщину, от желания отомстить и надежды выжить. Слишком много эмоций, слишком много желаний. А я хотел одного — уничтожить.

— И ты справился.

В голосе Тэль не было насмешки, только сухая констатация факта.

— Да, — в тон ей ответил Виктор. — Почти…

— Почему — почти?

— Я отпустил женщину, что шла с ним. Она не была Драконом… я мог так поступить. Но вначале…

Виктор скривился от воспоминания.

— Говори! — потребовала Тэль.

— Я изнасиловал ее. Без всякой… всякой похоти. Ненависть искала выхода.

Их взгляды встретились. Тэль покачала головой:

— Не укоряй себя. Это был не ты.

— Да. Это был Ритор. Маг Воздуха, избранный и прошедший посвящение. Ритор — Убийца Драконов. Но… — Виктор перевел дыхание: — Но я — такой же. Моя душа — душа Убийцы.

Тэль молчала.

— Ты… ты хвалила Драконов…

— Нет! Я лишь говорила — какими они были.

— Все равно. Человек не вправе убить Дракона.

— Вправе — когда станет равен ему. Ритор стал. Бросил вызов. И победил. Ложью будет обвинять его в подлости. Он был не прав в другом — что отпустил женщину.

— Почему? Я помню… я помню его мысли. Она не Дракон.

— Она — женщина Дракона. И могла… могла стать матерью Дракона.

Виктор закрыл глаза:

— Нет, Тэль… Нет. Не могла. У нее не было этой возможности… понимаешь? У нее никого не было — до Ритора.

Не велось больше веселых разговоров с молодым возницей. То ли обидели его упреки Тэль, то ли напугало случившееся с Виктором. К вечеру, когда вдали показались низкие серые стены, Вася стал энергичнее подстегивать лошадь. Та, чуя отдых, и сама ускорила шаг.

Городишко явно делился на две части.

Меньшая — за крепостной стеной, большая — домики там казались победнее, — протянулась дальше, вдоль холмистой гряды. Дорога изгибалась, проходя на приличном расстоянии от стены.

— За стену войдете, там княжий замок, — бросил Вася через плечо. — Мне туда не след соваться… пока еще… Я на постоялый двор двинусь.

— Ну и мы туда же, — предложил Виктор.

— Вам-то как раз князю показаться надо! — Вася обернулся. — Я Земле верен, порядки знаю! К магам в Ферос следуете — значит, всем встречным вассалам поклониться должны! Может, и вам чего обломится… с проездом помогут или подарят чего…

Виктор глянул на Тэль — та кивнула.

— Что ж, спасибо тебе, Василий, друг мой, — сказал Виктор. — За подвоз, за молочко.

— Землей тверды, ее и благодарите, — пробормотал Вася. — Что, придержать кобылу?

Они слезли с повозки. Вася подстегнул лошадь и взял в руки книжку.

— Напугала ты его своими Драконами, Тэль.

— А ничего, — девчонка брезгливо поморщилась. — Пусть не плюет во Владык, если сам крыльев лишен. Пойдем, до темноты бы добраться до города.

Свернув с дороги, они двинулись напрямик. Обнесенная стеной часть города на самом деле оказалась немалой, но какой-то приплюснутой, низкой, будто расплывшейся по земле. Даже выглядывающие из-за стен башни, словно стесняясь своей высоты, были безобразно распухшими. Зато пейзаж вокруг раскинулся незатейливо пасторальный: луга покрывала густая, казавшаяся старательно высеянной, трава; редкие деревца — как на подбор крепкие, ни одного сухого или гнутого ветром; даже холмики сглажены.

— Зачем ты назвала меня братом? — спросил Виктор. — Мы и не похожи-то ничуть.

— Почему? Если я волосы перекрашу — вполне родичами покажемся… Легенда получается складная, Виктор. У меня — Сила нашлась, такое частенько бывает. Ты пошел меня к магам провожать, тоже правильно. И от опасностей в дороге девчонку уберечь, и самому, если случится, возле магов пристроиться… Никто не удивится.

— А если потребуют показать Силу?

— Ну и покажу, — Тэль засмеялась. — Что, думаешь, не смогу в земле руду или воду найти? Запросто. Все, что самоучка знать может, я без труда сделаю.

— А то, что самоучке не дано?

— Если постараться, — уклонилась Тэль от ответа. — Ты только свою Силу держи. Ритор сейчас с ума сходит, пространство щупает…

— Почему он так преследует меня?

— Себя он преследует, Виктор. Он проклял день, когда стал Убийцей. Считает, что наш мир спасет лишь Дракон.

— Ты с ним не согласна?

— Все может случиться.

— Но он прав — Дракон действительно приходит?

— Да. И ты должен быть готов к его появлению.

Они наконец добрели до города. Двинулись вдоль каменной стены, к воротам, куда втягивались с дороги последние запоздавшие повозки. Десяток солдат, в пыльных темных плащах, со шпагами на боку, а некоторые — и с ружьями за плечами, провожали каждую телегу ехидными репликами.

Досталось и седобородому старичку, что вез полную арбу дынь, — неужто он, дурачина, не понимает, что у верных вассалов Земли хватает своих фруктов-овощей? Отсыпали порцию ехидных замечаний деревенскому увальню, с открытым ртом взиравшему на могучие стены и крепкие ворота. Стайке девиц в крытом фургоне, которым правила безобразная сухонькая старуха, сообщили кое-что совсем уж соленое и непотребное. Впрочем, лишь, на взгляд Виктора, непотребное — девицы ответили дружным хохотом, а бабка выдала такое, что впору было покраснеть и доблестным гвардейцам. Одинокого всадника — совсем юного парня на дряхлой кляче желтого окраса, разобрали по косточкам — от нелепой шляпы и до древней шпаги. Хорошо хоть, что засмотревшийся на встающие за стенами башни парень не услышал насмешек.

Настал черед и Виктора с Тэль.

— Куда спешишь, крошка? — Разумеется, мысли у застоявшихся солдат шли лишь в одном направлении. — Мы куда веселее твоего кавалера!

Виктор машинально взялся за рукоять меча, что вызвало приступ гомерического хохота. Солдаты явно собирались ограничиться только словесными предложениями, но и подраться были готовы.