Шанс (Сборник) - Бычкова Елена Александровна

Большая глупость — прыгать по камням в новой и чистой одежде, но Тил ничего не мог с собой поделать. Он никогда не пропускал песни. Каждый вечер, вот уже третье лето подряд, юноша приходил сюда, прыгал по скользким, покрытым водорослями валунам, взбирался на Палец и ждал, когда солнце коснется моря.

Многие в городке называли его странным. Парню восемнадцать, а он дни напролет просиживает у моря, в то время как другие давно бросили лоботрясничать и вытаскивают из Морской пучины сети зеркальной кефали и синебокого окуня. Этот же… А! Что там говорить! Странный он, раз якшается с Холодной кровью, да и человек ли наш Тил? Не украло ли море его душу три года назад? Вдруг пригрели рядом с собой нежить, и он, того и гляди, станет ребятенков по ночам жрать?

Тил не очень-то обращал внимание на шептунов и сплетников. Ему до них не было никакого дела, пускай болтают и врут хоть до синей луны, ему-то что? Тут, конечно, Тил немного кривил душой, ему было важно мнение двоих в городке — почтенного трактирщика «Золотого якоря» мастера Руго и его дочери — черноволосой красавицы Мийки. Тил без памяти влюбился в девушку, но почтенный мастер Руго (чтоб его морские черти уволокли!) к новому ухажеру дочки относился с изрядной долей прохладцы, частенько прислушиваясь к разговорам шептунов-клиентов.

Тил не терял надежды переубедить сурового трактирщика, но…

Юноша прыгнул, закачался и взмахнул руками, стараясь сохранить равновесие. Удалось, слава Морскому королю! Конечно, можно было не перелетать, словно рыбка-прыгун, с камня на камень, а попросту добраться до Пальца по дну, благо воды пока еще немного. Но мочить обувку не хотелось, а брести босиком по дну, так и кишащему остроиглыми ежами, значило лишить себя удовольствия танцевать завтра вечером с Мийкой — много ли напляшешь с исколотыми ногами? Поэтому не оставалось ничего другого, как продолжать прыжки и стараться не упасть. Да не так уж это было и сложно, если честно. За три года Тил наловчился преодолевать расстояние от берега до Пальца за каких-то жалких четыре минуты.

Тихий ласковый шепот накатывающих на коралловый риф волн пробудившегося моря, острый запах соли и водорослей, целый день пролежавших на солнце, запах морских капель, оставшихся после набегающих на городской пирс штормов, запах свежей вечерней прохлады, пришедшей на смену жаркому августовскому дню, запах рыбы, запах бриза, запах свободы, крики чаек, встречающих по вечерам рыбацкие лодки… Все это было знакомо Тилу еще с детства. Три года назад ко всему этому добавилось еще одно — ее песня.

Последний прыжок на плоский, изрезанный красными прожилками камень, и вот уже руки касаются Пальца. Краб с большим темно-зеленым панцирем и маленькими клешнями, испуганный неожиданным появлением человека, проворно соскользнул со скалы, скрылся под водой и сердито взлохматил песок на дне. Тил усмехнулся. Оказывается, не только он облюбовал Палец для вечерних посиделок.

У самой воды каменная поверхность заросла острыми двустворчатыми ракушками и бурыми клоками водорослей.

Выше скала была шершавой, ноздреватой и отливала зеленью, словно старый сыр, забытый на самой нижней полке погреба. Невысокая, выступающая прямо из моря, она действительно походила на чей-то огромный перст. Даже в полнолуние, когда приливы становились особенно сильными, даже во время ноябрьских штормов, когда валы морской воды с ревом атаковали берег, Палец одиноко торчал из воды, и именно сюда сейчас взбирался Тил.

Он знал его как облупленный — вот здесь небольшой уступ, сюда всегда можно опереться ногой, а вот там, прямо над выемкой, так похожей на человеческий череп, живет не нуждающаяся в воде раковина, острая как бритва, и не стоит совать туда руки, если, конечно, не хочешь остаться без них.

До площадки Тил добирался долго, и когда оказался на плоской вершине, где едва могли усидеть два человека, кроваво-красное, остывающее после целого дня небесного путешествия солнце почти достигло горизонта.

Юноша сел на площадку, свесил ноги и посмотрел вниз.

Сразу же за Пальнем начиналась глубина и коралловый барьер, о который разбивались не достающие до берега волны. Сейчас над морем властвовало полное безветрие, и даже начавшийся прилив едва ли мог приказать волнам перейти с ласкового шепота на грозный рокот. Морская вода сегодняшним вечером казалась чуть зеленоватой и совершенно прозрачной. Каменистое бело-коричневое дно, мертвые остовы кораллов, снующие туда-сюда стайки радужных рыбок, добывающих себе вечернее пропитание. Вот взмахнул крыльями скат песочного цвета, вот мелькнуло темное продолговатое тело морской щуки. Тил любил наблюдать за подводными обитателями, это скрашивало ожидание перед песней.