В погоне за мечтой - Связина Ольга

Следующие несколько дней прошли очень размеренно: я ела, спала, возилась с малышкой – посовещавшись, мы с Ианом решили назвать ее Находкой, или Найденой, – слушала эльфийскую музыку. Порой, чтобы размяться, спускалась со стога и шла в ногу с волами. Кузнец даже разрешил прокатиться у одного из них на спине: непередаваемое ощущение! Не слишком удобно без седла, но это чувство непоколебимой мощи и уверенности в себе, как-то передающееся через воловью кожу наезднику! Понятно, отчего Европа с подружками так пластались за возможность покататься.

Порой по дороге попадались небольшие деревеньки, вроде той, откуда мы выехали, и кузнец щедро делился с соседями новостями. Особенное оживление вызывало известие о свадьбе старостиной дочки, и вопрос об участвовавшей в этом нечистой силе удавалось деликатно обойти. Козу нигде не признали, как и корзинку с младенцем.

Иан в дороге тоже не терял времени даром: закопавшись по пояс в сено, он внимательно штудировал свою черную-коричневую книгу, как будто старался выучить наизусть.

– А вот тут есть заклятие на возвращение домой, – в один прекрасный день заметил он. – Так и написано! А про душу ничего не говорится. Хочешь?

– Смотря куда «домой», – осторожно заметила я. – Домой – где родилась, или домой – туда, где сейчас живу?

– «Родной дом», – водя пальцем по строчкам, прочитал колдун-самоучка. – Непонятно… Ты родилась в другом городе?

– Я родилась в другом мире… и возвращаться туда покамест не хочу – еще в этом не наигралась. Тем более что я там буду делать с чужим ребенком?

– А ничего с ним делать не придется. Для заклятия нужна кровь младенца…

Несколько раз глубоко вдохнув, чтобы не взорваться, я недоверчиво покосилась на собеседника: интересно, он действительно говорит, что думает – совершенно не думая, что говорит – или просто прикидывается?

– Ты ненормальный? – на всякий случай уточнила я, прикрывая малышку собственным телом.

– А что такого? – удивился эльф. – Это же все равно не твой ребенок!

– Ничего себе, как все просто! А если бы твоя мама узнала, что тебя не со зла принесли в жертву, она, наверное, только рукой бы равнодушно взмахнула: все равно, мол, у меня еще пятеро по лавкам!

– Я у мамы, к счастью, один.

– Почему «к счастью»?

Казалось, что дальше уже некуда, но новый знакомый раз за разом продолжал поражать меня своими простодушными (вот уж точно: простота – хуже воровства!), граничащими с полной аморальностью высказываниями.

– Мама все время так говорит. – Он пожал плечами. – И что просто не представляет, как справлялась бы с несколькими.

– Вполне современные взгляды, – хмыкнула я. – Она что у тебя, на нескольких работах одновременно работает, на родного ребенка постоянно времени не хватает?

– Да нет, – Иан задумчиво перелистывал страницы, явно не видя ничего, кроме хрестоматийного кукиша: – Просто со мной сложно…

С этим невозможно было спорить.

Старая Ляля мало чем напоминала Старгород, несмотря на однокоренное название. Раз в десять меньше, всего несколько каменных домов: гостиница, ратуша и тюрьма, – немощеные тротуары и центральная площадь. Тут наши с кузнецом пути разошлись: он с телегой отправился на местное торжище, а я, в подробностях рассмотрев все старолялинские достопримечательности с высоты стога, принялась упаковывать остатки еды и прочие вещи в холщовую сумку на длинном ремне через плечо – тоже чей-то подарок. Сума оказалась поистине бездонной – всякий раз, засунув туда очередной сверток с колбасой, или головку сыра, или пирог с грибами, чудом не протухшие на жаре, или буханку черного хлеба, я с изумлением убеждалась, что внутри еще осталось место. В конце концов там поместилось даже чудовищное стеганое одеяло, хотя я в глубине души надеялась, что его придется продать по причине нехватки багажного места. Получившуюся торбу Иан с легкостью забросил на плечо симметрично собственной, хотя, по моим представлениям, не должен был ее даже поднять.

Дорога на Старгород шла прямо, больше ничего в Старой Ляле нас не задерживало (во всяком случае, меня – а у Иана и вовсе не было там никаких знакомых), ноги отдохнули и буквально сами рвались в бой… примерно до обеда. После чего я милостиво уступила настойчивым просьбам попутного крестьянина проехаться на его пустой телеге, возвращающейся домой после прибыльного торга. Буквально даром – пришлось всего лишь прочитать заговор против угона транспортного средства и тяглового животного в лице… то есть в морде престарелой лошадки.