Рай и ад Земли - Иванович Юрий

– Бон, ты там как?

Дождался в ответ ворчливое бормотания:

– Да меня тут какая-то образина ласково прижимает, но дышать можно…

И только тогда ответил аборигену вопросом:

– Может, вы нас вначале развяжете?

– Но вы должны представиться, – возразил мужчина. – Ведь так поступают все порядочные гости.

– Увы! Мы совсем не гости, нас забросили сюда против нашего желания.

– И какое же преступление вы совершили?

– Никакого! Мало того, мы вообще не успели ни в чем разобраться, – стал жаловаться Динозавр. – Только вошли в город и подались в трактир «Желудь», как нас схватили в снятой комнате. И принесли в какие-то подвалы. Затем с нами провели непонятную беседу два мерзких монаха с посохами и, так сказать, в наказание или в награду, конкретно мы так и не поняли, бросили сюда.

– Ага! Значит, вы все-таки не преступники?

– Ни в коей мере!

– Тогда кто?

Торговец подивился такой настойчивости, но почему бы и не представиться:

– Конечно, подобные вещи среди воспитанных людей принято делать стоя, но ладно… Меня зовут Светозаров Дмитрий Петрович, шафик Дин или граф Дин Шахматный Свирепый.

– О как! Даже «свирепый»? – принялся смешно кривить заросшую физиономию дикарь. – А твоего коллегу небось «яростным» кличут?

– Зачем? Его династия уже правит более шестисот лет, и имя менять не собирается. Там лежит его величество король Ягонов Бонзай Пятый. Прошу любить и жаловать.

– Кхе! Кхе! – с веселым смешком закашлялся бородатый. – Значит, говорите, вас сюда не за вранье бросили, а из-за принадлежности к шафикам?

– Вот именно!

– И вас выдала два раза ухнувшая наковальня над воротами?

– Она самая. – Дин уже еле сдерживал раздражение. – Но мы-то представились…

Утопающий по колено в каучуке мужчина горделиво расправил плечи:

– Меня зовут Аристарх! И я здесь занимаю должность старшего пастуха. Заодно веду надзор за «прилетающими» и помогаю им адаптироваться к здешней каторге.

– Значит, все-таки здесь каторга! – хмыкнул Торговец. – И я с первого раза могу догадаться, кто такие «прилетающие». Ну а развязывать вы нас будете?

– А зачем? – неподдельно удивился Аристарх. – Наверняка вы и так уже свободны. Относительно, конечно… Ленари, Берта! Отпустите их!

Чудовище в тот же момент выполнило команду и, почти не делая шага в сторону, с ленивой грацией завалилось на бок. Может, набегалось и устало? Но от этого движения упругая поверхность каучука среагировала вздутием на близлежащем пространстве, и Дина буквально подбросило в воздух. Непроизвольно расставляя руки для равновесия, он почувствовал, что от веревок почти ничего не осталось. А потом и увидел, что только истлевшие обрывки виднеются на месте его недавней «лежки». Несколько раз подскочив на непривычном батуте и с трудом пользуясь затекшими конечностями, ему наконец удалось остановиться и замереть в положении ползущего с попойки ежика. В пределах видимости оказался и Бонзай, пребывающий точно в таком же положении. Другой монстр тоже лежал возле него с полным равнодушием. Но молодой монарх быстрее оценил и новую угрозу для своего внешнего вида:

– Ой! Что это с моими брюками?! Они напоминают рыбацкую сеть!

Примерно то же самое творилось и с одеждой Динозавра. Она прямо на глазах покрывалась густой сетью дырочек, и эти дырочки расползались в стороны, как затяжки на женских колготках. Мало того! Их добротные сапоги из лучшей кожи тоже стали поддаваться непонятному разлагающему эффекту, и, пока новые каторжане пытались научиться стоять на ногах, почти вся их одежда опала с тел осыпающейся трухой. Но и этого оказалось мало! Пояса с оружием стали истончаться, а когда Бонзай схватился за свой кинжал, то не сдержался и закричал в отчаянии: его любимое, проверенное в бою оружие сломалось как картонное. А остатки некогда сверхпрочной стали клинка истончались с той же скоростью, что и толстые кожаные пояса.

– Да что это у вас такое происходит! – возопил молодой монарх, в последний момент выковыривая из трухи драгоценные камни, которые были вделаны в рукоять и, кажется, оказались единственным неживым веществом из внешнего мира, которое здесь не разрушалось.

В ответ старший пастух патетически воскликнул:

– Добро пожаловать на каторгу Зеленый Дым! Забудьте как об одежде, так и о любом оружии.

Торговец с неприятным волнением попытался нащупать во внутреннем кармане куртки пистолет. И с изумленным мычанием вытащил пробитое пальцами жалкое напоминание убийственного вороненого оружия.

Единственным, что не поддалось воздействию вездесущего мерзкого дыма, оказалась ткань иномирских защитных сюртуков. А благодаря солидной длине одежды у новых каторжан оказались прикрытыми не только голые задницы, но и мужское достоинство.

И именно пуленепробиваемые куртки поразили Аристарха более всего.

Пока оба друга возмущенно ругались и лихорадочно ощупывали карманы, старший пастух осторожно приблизился к Дину и с благоговением потрогал свободно свисающую на теле ткань.

– Бесподобно! Невероятно! – шептали его подрагивающие губы.

Тем временем Торговец уже сообразил, что еще что-то из имеющихся у него вещей можно спасти. Причем делал он это не из отчаяния или из-за безвыходности положения – он уже был уверен, что в любой момент может отсюда уйти. Просто ему стало невероятно интересно обследовать это место, прежде чем покинуть его. Он потребовал у Бонзая остатки пистолета и поспешно сунул в тот карман, куда уложил и свой, бормоча при этом:

– Мне кажется, порох должен остаться… А линзы? Где твой бинокль?

Пластмасса корпусов тоже не выдержала контакта с зеленым дымом, хотя по сравнению с металлом поддавалась таинственной коррозии с намного большим сопротивлением. Все равно линзы вскоре оказались на ладони у Торговца и были отправлены в карман куртки. И только после того, как он убедился в собственной полной босоногости, поднял дотлевающую подошву сапога и требовательно уставился на замершего Аристарха:

– Весело тут у вас живется! Благо женщин нет.

– Почему же нет? – в некоей прострации отозвался старший пастух, так и не сводя своего взгляда с уникальных камзолов. – Есть. И даже больше, чем мужчин.

– Ничего себе! – воскликнул Бонзай, осторожно передвигаясь ближе к другу, а потом с размаху усаживаясь на более удобную для отдыха отвердевшую кучку местного каучука. – Откуда они тут взялись?

– Хм! Прилетели, как и вы. А больше женщин потому, что смертность среди них в три раза меньшая, ядовитые пауки их почти не трогают. Остальные преступники-мужчины долго не живут: самый древний старожил здесь только шесть лет находится.