Рай и ад Земли - Иванович Юрий

– Ну и что? Корня хватает на всех, и он помогает организму очищаться от вредных и нежелательных веществ. Это уже давно доказано нашей наукой. Именно поэтому и было разослано на весь мир триста лет назад воззвание тогдашнего императора, в котором он призвал явиться к нам, в столицу империи, всех шафиков.

– Постойте, но как же к вам могли добраться северяне, если сообщение между материками прекратилось пятьсот лет назад?

– А нам было всегда безразлично: кто и откуда прибыл. Да и вообще! – неожиданно рассвирепел коротышка. – С чего это я отчитываюсь перед покойниками?! Прощайте, островные отродья! Больше мы никогда не увидимся!

– Постойте! Вы совершаете большую ошибку! – завопил Бонзай, а его друг, извиваясь в зажиме кресла, с рычанием поклялся:

– Ты, лысый урод, если сейчас же не прекратишь этот балаган, я тебя уничтожу!

– Ну уж нет! Гораздо раньше тебя сожрет оголодавшая матка! Они как раз любят жевать мясцо разных шафиков! Ха-ха-ха-ха!

Под этот гомерический хохот Клари ногой ударил по одному из столбов с факелами, и мрачные ворота с непонятным гулом распахнулись. За ними оказался маленький кусочек пола виднеющегося там грота, где рельсы заканчивались каким-то сложным тупиковым устройством. А сразу за ним колыхалось озеро из зеленого дыма. Зеленое озеро рокотало и бурлило, скрывая в своем чреве непонятные ужасы. Но не успели пленники к нему присмотреться, как продолжающий хохотать монах ударил ногой по другому столбу, и тележка с креслами резко сорвалась с места. Противно визжа колесами, сооружение с ускорением устремилось прямо в озеро и только в последний момент жестко ударилось о стопорные колодки. Чуть раньше металлические «ремни безопасности» расстегнулись, и тела пленников, словно выпущенные из пращи камни, полетели вперед. Добрый десяток метров они, кувыркаясь, пролетели над самым дымом, а потом окунулись в него по ниспадающей дуге. Не хотелось в это верить, но, видимо эта парочка сумасшедших монахов вознамерилась уничтожить пленников, а не отправить на обещанные работы. И свидание с шафиками могло означать встречу умерших душ на том свете. Поэтому друзья окаменели от происходящего, уже мысленно прощаясь со своими жизнями. Скрипя зубами и выдавливая из себя бессильное рычание, они падали невероятно долгое время, с ужасом представляя, как они ударяются о скальную поверхность или почти бетонную по твердости, в данном случае, воду.

Действительность оказалась совершенно иной. Неожиданно тела встретились с какой-то упругой скользкой субстанцией, сжались, потом толчком устремились вверх и в сторону, потом – еще и еще. Такое отскакивание, словно от батута, могло и шею свернуть, но в конце концов оба пленника застыли где-то недалеко от друг друга на пузырчатых, слипшихся шарах розового цвета. Дину это вещество в виде гигантских икринок сразу напомнило натуральный каучук. Оно было настолько скользким и мерзким, что попыталось проскользнуть в рот. Тогда как Бонзай, застрявший вниз ногами, первым делом заорал во всю глотку:

– Дин! Ты где?!

– Тут я, тут, – прохрипел шафик, пытаясь извивающимся телом выдернуть голову из ямы и хоть как-то улучшить сбитое дыхание. И тут кто-то схватил его за ногу и довольно грубо дернул вверх. Летя по небольшой параболе над горами розового каучука, Дмитрий развернулся и не смог сдержать крика ужаса. Потому что он летел прямо на огромную, выпуклую, словно выдутую из вулканической магмы морду никогда ранее не виданного гротескного чудовища. В последний момент чудовище с ленивой грацией отодвинуло свои телеса, связанный пленник грохнулся плашмя на более ровное место, но так и не подпрыгнул обратно, как ожидалось. Ибо монстр сноровисто прижал Динозавра лапой, словно великолепный баскетболист, и только потом стал наклонять к нему устрашающую пасть с маленькими, но расположенными в несколько рядов зубами. Еще больше напугал стремящийся из-за этих зубов на свободу черный извивающийся язык.

Дмитрий Петрович Светозаров приготовился умирать.

– Фу! Не трогай их! – неожиданно раздался окрик, мужской и грубый. – Они могут быть грязными!

Черный шершавый язык толщиной в две ладони и шириной в полметра все-таки успел дотронуться до лица Торговца, но сразу отдернулся назад. Впечатление осталось такое, словно на щеку приклеили лепешку быстро застывающей субстанции. Ощущение было не из приятных, но в данный момент Дмитрий с каким-то внутренним стыдом просто лежал и радовался тому, что остался жив. Причем радовался до безобразия, до слез на глазах и довольно опасных сокращений мочевого пузыря. Именно последняя потребность организма заставила сознание мобилизоваться и как можно быстрее оценить окружающую обстановку.

Прямо перед лицом торчал один из двадцатисантиметровых когтей загадочного чудовища, и если прижатая к груди лапа пожелает этот коготь сжать, то шея наверняка окажется перерезана полностью. Дальше, в довольно прозрачном зеленом тумане на высоте нескольких метров, отчетливо просматривалась раздутая морда, на которой широко расположенные глазищи смотрели куда-то в сторону. Причем смотрели преданно, чуть ли не с любовью. А вскоре стало ощущаться приближение обладателя грубого голоса. Он передвигался по горам пузырчатого розового каучука самым оптимальным образом: умело подпрыгивая, словно на батуте, и с завидной элегантностью направляя свое тело в нужном направлении. После последнего прыжка он приземлился, вернее, грациозно присел прямо возле связанного пленника. А чтобы его все-таки не швырнуло в сторону упругой отдачей, еще и придержался за мохнатую ногу безобразного монстра. Затем бесстрашно протянул руку к приблизившейся ужасной пасти и нежно потрепал чудовище за губу:

– Отлично, Ленари! Молодец, хорошая девочка! – и только потом перевел взгляд на вдавленное в каучук тело: – Кого это нам сегодня подбросили?

Мужчина выглядел как дикарь, много лет проживший на необитаемом острове вдали от всякого подобия цивилизации. Рот скрывался за густыми усами, а огромная бородища свисала до пояса. Волосы на голове достигали если не колен, то уж поясницы точно, но сейчас они было схвачены в единый огромный клубок и с помощью резинок закреплены на затылке. Вероятно, в таком положении они меньше мешали скакать по горам розового каучука. Потому что больше ничего движения мужчины стеснять не могло: только на его чреслах красовалось некое подобие набедренной повязки, сделанное из кусочков кожи и скрепленное все теми же жгутиками застывшего каучука.

Судя по огромным восторженным глазам аборигена, он рассматривал связанного пленника с самыми разноречивыми чувствами: от жадного ожидания до печальной безысходности. Поэтому на его вопрос, адресованный, скорее всего, непонятному чудовищу, Торговец вначале вывернул голову и крикнул в сторону: