Высокое искусство бегства - Бушков Александр

— Хотите, лорд Гаудин я поражу вас еще одной догадкой?

— Извольте.

— Я не исключаю, что к подобному тайное обществу может принадлежать и начальник тайной полиции.

Гаудин усмехнулся:

— Не могу не отметить, что вы держитесь молодцом, лорд Даутвор. Вы знаете, что вам предстоит и не боитесь. Вы понимаете, что я вынужден буду сейчас применить особые методы дознания, которые заставляют человека говорить правду и только ее одну. И если выяснится, что не ваш пророческий дар кроется за всем этим, а нечто иное, если выяснится, что роман ваш написан не токмо ради ублажения тщеславия, а, скажем, для того, чтобы обратить чье-то внимание на некоторые вещи, то… Вы же догадываетесь, что не оставите мне выбора.

Лорд Даутвор действительно держался молодцом. Последние слова Гаудина не вызвали у него испуга. Он лишь пожал плечами и сказал:

— Я уже давно понял, лорд Гаудин, чем закончится наш разговор.

— Конечно, если обнаружится, что дело обстоит именно так, как вы представили его мне сегодня, то я принесу вам свои извинения. И более того, признаю, что не разглядел в одном из моих сотрудников способностей, которые должен был бы уже использовать в нашей работе. Тогда мне придется предложить вам новый пост.

— И тогда я приму его, — сказал Да-утвор. — Начинайте.

Гаудин подошел к двери, открыл ее. В комнату вошли два рослых человека в черно-синей форме, обозначающей принадлежность к восьмому исследовательскому департаменту канцелярии земных дел Ее Величества Яны-Алентевиты, императрицы четырех миров…

Глава первая

ВИВАТ, БОГЕМА!

• Где краса былых прелестниц,
• Их прически и наряды,
• Их духи?

• Воздыхатели у лестниц,
• И пылавшие взгляды,
• И стихи?

• Где старинные напевы,
• Где забытые актеры
• И таланты?

• Где былая слава, где вы,
• Разодетые танцоры,
• Музыканты?

Сварог мимолетно оглянулся через плечо, посмотрел в комнату. Там царила подлинно творческая атмосфера: Гай Скалигер, автор вывески «Жены боцмана» и статуи графини Маргилены, стоял у мольберта, вечный студент граф Леверлин, чтобы принцессе Делии не скучно было позировать, услаждал ее слух балладами собственного сочинения под собственную же игру на виолоне, а сама Делия сидела в ветхом кресле с облупившейся позолотой, и на лице у нее была даже не печаль — тягостное ожидание, жажда каких угодно перемен. Увидев ее лицо, Сварог почувствовал что-то вроде бессильного стыда и отвернулся, оперся на щербатые перила дряхлой, зато каменной галереи. Из-за этой галереи и из-за того, что дом был целиком каменным, прежний хозяин драл с постояльцев нещадно, но Гай, приняв от Маргилены деньги за статую, купил весь дом и занял один этаж, оставив в двух других прежних постояльцев, собратьев по ремеслу, — совершенно бесплатно.

Сюда, на Бараглайский Холм, Странная Компания, сплотившаяся вокруг Сварога во время его приключений в ронерской столнице, внедрилась моментально и непринужденно, не вызвав ни у кого подозрений. Здесь и своих таких имелось превеликое множество — приходивших неизвестно откуда и уходивших неизвестно куда бродячих актеров, алхимиков, искавших эликсир бессмертия и любовный напиток, странствующих музыкантов, непризнанных ученых, циркачей, акробатов, изобретателей жутких на вид агрегатов непонятного даже самим создателям назначения, художников и поэтов. А также тех, кто считал себя художником, поэтом или скульптором, — но без всяких к тому оснований.

Народец был пестрый — от бывшего дирижера Королевской оперы, обнищавшего к старости, до торговца «напитком удачи» — шумный, много и изобретательно пьющий, беспокойный, но неопасный. Шпиков на душу населения здесь насчитывалось гораздо меньше, чем в других районах города, — во-первых, не настали еще на Таларе времена, когда полицейские власти начнут тотально шпионить за творческими людьми и богемой, а во-вторых, любой «тихарь», работавший со здешним людом, подвергался нешуточной опасности рехнуться окончательно. Богема крепко пила, а подвыпив, каждый давал волю самой необузданной фантазии, меняя по три раза на дню свою собственную биографию и мнение о соседях. В сторону приукрашивания и запутанности, понятно. Чтобы отделить правду от пьяных побасенок, требовались титанические усилия. И давно известно было, что шпиков переводят сюда в наказание. Одним словом, на Тель-Бараглае жилось не в пример спокойнее — если не особенно распускать язык самому.