Вспомни о Флебе - Бэнкс Иэн

— Капитан Хорза? — сказала она с улыбкой и сцепила на коленях длинные пальцы. На ней было длинное голубое одеяние — самая простая одежда, которую удалось найти на корабле. Когда-то оно принадлежало Гоу.

— Привет, Бальведа, — ответил Хорза, сидя на кровати в расстёгнутом утреннем халате.

Первые несколько дней он оставался в костюме Крайклина, и хотя тот был замечательно удобным, в тесных помещениях «Вихря чистого воздуха» он всё равно мешал и утомлял, а потому Хорза отложил его на время путешествия.

Он уже было собрался предложить Бальведе чего-нибудь выпить, но это почему-то вдруг показалось ему неправильным, потому что то же самое с ним здесь когда-то сделал Крайклин.

— Что, Хорза? — снова спросила Бальведа.

— Я хотел… узнать, как ваши дела, — ответил он. Он пытался заранее заучить то, что собирался сказать: она в безопасности, он ей симпатизирует и уверен, что на этот раз с ней ничего плохого не случится, разве что её куда-нибудь интернируют и, возможно, обменяют. Но слова никак не приходили ему в голову.

— Хорошо. — Она пригладила ладонью волосы и быстро оглядела каюту. — Я постараюсь быть образцовым пленником, чтобы не давать вам повода выбросить меня за борт. — Она улыбнулась, но ему опять показалось, что он заметил какую-то нервозность. И все равно ему стало легче.

— Нет, — сказал он и откинул голову в усмешке. — В моих планах этого нет. Вы в безопасности.

— Пока не доберёмся до Мира Шара? — спокойно спросила она.

— И потом тоже, — заверил он. Бальведа задумчиво прищурилась.

— Хм-м, хорошо. — Она посмотрела ему в глаза. Он пожал плечами.

— Я уверен, что вы сделали бы для меня то же.

— Вероятно, — ответила она и кивнула, и он не понял, правду ли она сказала. — Только, по-моему, очень жаль, что мы по разные стороны.

— Очень жаль, что мы все по разные стороны, Бальведа.

— Ну… — Она снова сложила руки на коленях. — Есть теория, что все мы считаем, будто стороны, на которых мы стоим, те самые, которые в любом случае будут праздновать самый последний конец.

— И что это за стороны? — Он ухмыльнулся. — Правда и справедливость?

— В принципе, ни то, ни другое. — Она улыбнулась, не глядя на него. — Просто… просто жизнь. Эволюция, о которой вы говорили. Вы говорили, что Культура в стоячей воде, в тупике. Если это и так… у нас ещё есть, что терять.

— Проклятие, а я ещё перетягиваю вас на сторону правого дела, Перостек, — сказал он с чуть-чуть излишней сердечностью. Бальведа едва заметно улыбнулась.

Она открыла рот, чтобы ответить, но передумала и снова начала разглядывать свои руки. Хорза спросил себя, что ему сейчас сказать.

Однажды ночью, за шесть суток до цели — звезда системы была уже довольно яркой в небе перед кораблём даже при нормальном обзоре, — в его каюту пришла Йелсон.

Неожиданный стук в дверь так резко вырвал его из полудрёмы, что он на несколько мгновений растерялся. Потом он посмотрел на дверной экран и впустил её. Она быстро вошла, заперла за собой дверь, молча обняла его и крепко прижалась. Хорза пытался проснуться и сообразить, что случилось. Кажется, для этого не было никаких причин, никакого постепенного исчезновения барьера между ними, никаких признаков и намёков: ничего.

Этот день Йелсон, опутанная крошечными сенсорами, провела в ангаре и тренировалась. Он видел, как она разминалась, разогревалась, потела, изнуряла себя, критически считывая показания с экранов, будто её тело было машиной, как этот корабль, и она испытывала его на прочность.

Они легли спать вместе. Но будто из-за тех нагрузок, которым она подвергалась в течение этого дня, Йелсон уснула почти сразу же, как только они улеглись, прямо в его объятиях, пока он целовал и ласкал её, вдыхая аромат тела после разлуки, которая показалась ему месяцами. Он лежал без сна и прислушивался к её дыханию, чувствуя, как она осторожно шевелится в его руках и как пульс её, по мере того как она засыпает, бьётся все медленнее и медленнее.

Утром они любили друг друга, а потом он спросил её, держа в объятиях и вытирая пот на её теле:

— Почему? — Стук их сердец успокаивался. — Что изменило твоё мнение?

Она обняла его ещё крепче и покачала головой.

— Ничего, — сказала она, — ничего особенного, ничего важного. — Он почувствовал, как она пожала плечами. Она отвернула взгляд от его лица к руке, к жужжащей переборке и сказала тонким голоском: — Все вместе. Мир Шара.