Вспомни о Флебе - Бэнкс Иэн

— Нет, — солгал Джез, втайне радуясь. — Что ты хотела спросить?

— Эти туннели. — Теперь Фел наклонилась вперёд с большим удобством. — Командная Система. Что это такое?

— Если говорить кратко, она состоит из извивающихся, попарно проложенных туннелей диаметром двадцать два метра на глубине пяти километров от поверхности. Они тянутся на многие сотни километров. В военное время по ним должны были двигаться поезда — передвижной командный пункт одного из государств на этой планете. Тогда она находилась на третьем уровне, в фазе среднего интеллекта. В то время самым высокотехнологичным оружием были ядерные заряды радиоуправляемых транспланетарных ракет. Командная Система должна была…

— Да. — Фел быстро взмахнула ладонью. — Командная Система должна была быть мобильной, чтобы её не разбомбили. Верно?

— Да.

— А какое-нибудь защитное покрытие в них было?

— Гранит.

— Батолитический?

— Секунду. — Джез к кому-то обратился. — Да. Верно. Батолит.

— Батолит? — Фел вскинула брови. — И больше ничего?

— Больше ничего.

— Это что, мир с малой силой тяжести? Или с толстой корой?

— И то, и другое.

— Ага. Значит, мозг прячется внутри этой… — Её взгляд заскользил вдоль террасы, ничего по-настоящему не замечая. Но своим внутренним взором она просматривала километры тёмного туннеля (и думала, что над ним должны вздыматься несколько прекрасных и внушительных гор: весь этот гранит, низкие значения «g», самая подходящая для скалолазания местность). Она опять повернулась к машине. — Это ведь Планета Мёртвых. Что с ней случилось? Туземцы в конце концов сами себя извели?

— Не ядерными бомбами, биологическим оружием. До последнего гуманоида. Одиннадцать тысяч лет назад.

— Хм-м. — Теперь Фел стало ясно, почему Дра'Азон сделал Мир Шара одной из Планет Мёртвых. Если ты являешься супервидом, давно оторвавшимся от материальной жизни в Галактике, и если ты придерживаешься точки зрения, что следует закрыть и законсервировать те или иные планеты в качестве монумента смерти и бренности, то Мир Шара своей короткой и грязной историей заслуживал место в самом верху списка таких планет.

Тут ей что-то пришло в голову.

— Как получилось, что за всё это время туннель не разрушился? Ведь давление на пятикилометровой глубине…

— Этого мы не знаем, — вздохнул Джез. — Дра'Азон не слишком щедр на информацию. Возможно, инженеры Системы разработали такую технику, которая может противостоять давлению столь долгое время. Допустим, это невероятно, но они действительно были гениальными.

— Жаль, что они не использовали хоть крупицу своей гениальности, чтобы остаться в живых, вместо того чтобы как можно эффективнее провести массовое уничтожение. — Фел коротко фыркнула.

Джез обрадовался словам девочки (если не фырканью), но одновременно почувствовал в них смесь презрения и самоуважения, от которых с таким трудом удерживали себя люди Культуры, обнаруживая ошибки менее развитых обществ. При этом древние цивилизации, из которых возникла сама Культура, совершали ошибок не меньше. В принципе, они были правы: опыт и здравый смысл учат, что самый надёжный метод избежать самоуничтожения — не вооружаться средствами для этого.

— Значит, мозг прячется в туннелях. — Фел постучала пяткой сломанной ноги по серым камням и опустила взгляд. — А снаружи Дра'Азон. Где граница Тихого Барьера?

— Обычно на половине расстояния до ближайшей звезды: в настоящее мгновение в ловушке Мира Шара триста десять стандартных дней.

— И?.. — Она протянула Джезу руку, подняла голову и вскинула брови. Нежнейший бриз заиграл цветами в беседке, и на щеках Фел затанцевали тени. — В чём проблема?

— Ну, — сказал Джез, — причина, почему мозг вообще был пропущен внутрь, в том, что он…

— …был в отчаянии. Правильно. Дальше.

Джез, который никогда не сердился, если она его перебивала, ещё с тех пор, как она первый раз принесла ему горные цветы, продолжал:

— На Мире Шара, как почти на всех Планетах Мёртвых, есть маленькая база. Она, как обычно, заселена маленьким, номинально нейтральным, нединамичным обществом галактической зрелости…

— Оборотни, — очень медленно сказала Фел, будто ей только что пришло решение вопроса, беспокоившего несколько часов, хотя на него было совсем просто ответить. Она посмотрела сквозь перевитые цветами балки на голубое небо, по которому медленно тянулись белые облака, потом снова перевела взгляд на машину. — Ведь я права, да? Этот Оборотень, что… и Бальведа, агент «ОО»… и место, где, чтобы действовать, надо быть стариком. Люди на Мире Шара — Оборотни, а этот мужчина… — Она замолчала и наморщила лоб. — Но я думала, он погиб.