Игрок - Бэнкс Иэн

Гурдже обнаружил, что дни летят незаметно. Он спал два-три часа в сутки, а остальное время проводил перед экраном; иногда он стоял посредине одной из игровых досок, разговаривая с кораблем, рисовал голограммы в воздухе и передвигал фигуры. Он все время секретировал, его кровь была полна выделенных субстанций, мозг купался в генно-инженерной химии, а не знающая устали главная железа (в пять раз больше той, что была у его примитивных предков) вбрасывала или давала команду другим железам вбрасывать в его организм запрограммированный набор химикалий.

Он получил несколько посланий от Хамлиса — тот писал большей частью о слухах, гулявших по плите. Маврин-Скел исчез. Хаффлис подумывал о том, чтобы опять стать женщиной и родить еще одного ребенка; ландшафтники с Узла и Плиты определили дату открытия Тефарне, новейшей плиты на дальней стороне, перед отъездом Гурдже проходившей погодные испытания. Предполагалось открыть ее для людей через два года. Йей будет недовольна, подозревал Хамлис, что с ней не посоветовались, перед тем как сделать это заявление. Хамлис желал Гурдже всех благ, интересовался, как он поживает.

От Йей пришла лишь открытка с живой картинкой. Йей лежала, развалившись в гравигамаке, перед огромным экраном или смотровым отверстием, откуда открывался вид на сине-красный газовый гигант, и сообщала ему, что наслаждается путешествием с Шуро и двумя его друзьями. Гурдже показалось, что она не совсем трезва. Она погрозила ему пальчиком, сказала, что он плохой мальчик — уехал без предупреждения и так надолго, даже не дождался ее возвращения… Потом она словно увидела кого-то за краем экрана и закончила послание, сказав, что выйдет на связь позже.

Гурдже попросил «Фактор сдерживания» подтвердить получение, но сам на послание не ответил. Эти вызовы породили у него легкое чувство одиночества, но он каждый раз возвращался к игровой доске, выкидывая из головы все, кроме игры.

Он разговаривал с кораблем, который оказался более общительным, чем его дистанционный автономник. Как и предупреждал Уортил, корабль был любезен, но не отличался особым умом ни в чем, если не считать азада. Гурдже даже пришло в голову, что старый боевой корабль получает от этой игры больше удовольствия, чем он, Гурдже. Корабль изучил игру во всех тонкостях и, казалось, радовался своей роли учителя, а также самой игре — сложной и красивой системе. Корабль признал, что никогда в гневе не пользовался своими эффекторами и, возможно, находит в азаде то, чего ему не хватало в действительности, — острую схватку.

«Фактор сдерживания» принадлежал к Универсальным Наступательным Кораблям класса «Убийца» и имел номер 50017. Он был последним кораблем этого вида — его соорудили семьсот шестнадцать лет назад, под занавес Идиранской войны, когда конфликт в космосе был практически исчерпан. Теоретически корабль участвовал в активных действиях, но он никогда не подвергался опасности.

Через тридцать дней Гурдже начал передвигать фигуры.

Часть фигур азада представляли собой продукты биотехнологий и были изваяны из генетически измененных клеток, менявшихся, когда их впервые доставали из упаковки и ставили на доску; полурастения, полуживотные, они обозначали свои свойства и ценность цветом, формой и размером. «Фактор» сообщил, что произведенные им фигуры неотличимы от настоящих, но Гурдже счел заявление чересчур оптимистичным.

И только когда Гурдже попытался оценить фигуры, ощутить их, уловить, какими они могут стать (слабее или сильнее, быстрее или медленнее, укоротить или удлинить свою жизнь), он понял, насколько трудна сама игра.

Он просто не мог осмыслить биотехнологические тонкости: эти фигуры напоминали ему куски нарезанной цветной растительности и мертвым грузом ложились в руку. Он тер фигуры, пока на пальцах не появлялась краска, нюхал их, рассматривал, но, оказавшись на доске, они поступали неожиданно — изменялись, становясь боеприпасами, тогда как Гурдже считал их боевыми кораблями; из эквивалентов философских посылок, расположенных в глубине его территории, они превращались в наблюдательные посты, наилучшим образом подходящие для высокогорья или передовой линии.

Прошло четыре дня, Гурдже пребывал в отчаянии и серьезно подумывал о том, чтобы вернуться на Чиарк, признаться во всем Контакту в надежде, что там пожалеют его и либо не выгонят Маврин-Скела, либо заставят его замолчать. Что угодно, только не разгадывать больше эту убийственную, страшно обескураживающую шараду.