Темный карнавал (сборник) - Брэдбери Рэй

Мари принялась считать.

Одна, две, три, четыре, пять, шесть.

Джозеф взял одну энчиладу и положил в рот.

Шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать.

Мари опустила руки на колени.

Двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать. Подсчет закончился.

– Я не хочу есть, – сказала Мари.

Джозеф положил перед собой еще одну энчиладу. Начинка была завернута в тонкую, как папирус, кукурузную лепешку. Лепешка была нежная. Джозеф поочередно разрезал их одну за другой и совал в рот. Мари мысленно пережевывала энчилады вместе с Джозефом – крепко зажмурив глаза.

– Что с тобой? – спросил Джозеф.

– Ничего, – ответила Мари.

Оставалось еще тринадцать энчилад: они походили на крохотные тючки или свитки. Джозеф съел еще пять.

– Я что-то неважно себя чувствую, – сказала Мари.

– Поешь – станет лучше.

– Не хочу.

Джозеф покончил с энчиладами, потом открыл кулек и вынул оттуда один из полураздавленных черепов.

– Может, не здесь? – спросила Мари.

– Почему бы нет? – Джозеф поднес к губам сахарную глазницу, откусил. – Неплохо, неплохо, – заметил он, распробовав. Кинул в рот еще кусочек черепа. – Совсем неплохо.

Мари взглянула на череп, который Джозеф жевал, увидела имя, на нем выведенное.

Мари.

Просто диво, как споро Мари помогла Джозефу упаковаться. В спортивной кинохронике показывают прыжки в воду: если прокрутить ленту назад, то прыгун мгновенно, описав в воздухе причудливую обратную дугу, благополучно вновь приземляется на трамплине. Вот и сейчас, на глазах у Джозефа, платья и костюмы по собственной воле влетали в баулы и чемоданы; шляпы, будто птицы, стрелой устремлялись в круглые яркие шляпные картонки; туфли и ботинки вереницей спешили по полу и, точно мыши, сами собой прыгали в саквояжи. Чемоданы с шумом захлопывались, щелкали замки, поворачивались ключи.

– Ну вот! – крикнула Мари. – Все готово!

– В рекордно короткое время, – добавил Джозеф.

Мари двинулась к выходу.

– Погоди, я помогу, – сказал Джозеф.

– Да нет, мне не тяжело.

– Но не тебе же таскать тяжести. Ты сроду и не таскала. Я вызову посыльного.

– Чепуха! – Мари, с трудом волочившая за собой чемоданы, едва переводила дыхание.

За дверью мальчишка-посыльный перехватил у нее чемоданы:

– Secora, por favor![33]

– Мы ничего не забыли? – Джозеф заглянул под обе кровати, вышел на балкон, оглядел площадь, вернулся в номер, зашел в ванную, проверил шкафчик над умывальной раковиной. – Вот! – В руках он держал какой-то предмет. – Ты забыла свои часы.

– Неужели? – Мари торопливо надела их на руку и шагнула за дверь.

– Не знаю, не знаю… – проворчал Джозеф. – Какого черта нужно трогаться с места, когда вечер на носу?

– Сейчас только половина четвертого. Всего лишь половина четвертого.

– Не знаю, не знаю, – с сомнением повторил Джозеф.

Он еще раз напоследок оглядел комнату, вышел в коридор, захлопнул и запер дверь и спустился по лестнице, побрякивая ключами.

Мари ждала его уже в машине, удобно устроившись на сиденье: свернутое пальто лежало у нее на коленях, а руки в перчатках лежали сверху. Выйдя из гостиницы, Джозеф проверил вещи, сгруженные в багажник, подошел к передней дверце и постучал пальцем в окошечко. Мари открыла дверцу, и Джозеф уселся за руль.

– Ну, наконец-то – в путь! – со смехом воскликнула Мари.

Щеки у нее разгорелись, глаза лихорадочно блестели. Она подалась вперед, словно этим движением могла заставить машину весело покатиться вниз по склону.

– Спасибо тебе, дорогой, что разрешил мне вернуть деньги, которые ты предварительно уплатил за наш номер. Уверена, что сегодня вечером в Гвадалахаре нам будет гораздо лучше, спасибо!

– Угу, – промычал Джозеф.

Он вставил ключ зажигания и нажал на стартер.

Мотор не завелся.

Джозеф снова надавил на стартер. Губы Мари болезненно дрогнули.

– Мотор надо прогреть, – заметила она. – Ночью было холодно.

Джозеф сделал еще одну попытку. Толку никакого.

Руки Мари бессильно упали на колени.

Джозеф пытался завести мотор еще шесть раз – безрезультатно.

– Так, – произнес он, откинувшись на спинку сиденья.

– Попробуй еще разок, сейчас заработает, – попросила Мари.

– Бесполезно. Там какая-то поломка.

– Ну же, попробуй еще разок.

Джозеф попробовал.

– Мотор заведется, я уверена, – настаивала Мари. – Зажигание включено?

– Зажигание включено. Да-да, включено!

– Не похоже, что оно включено.

– Включено, видишь? – Джозеф продемонстрировал ей это поворотом ключа.

– Ну так давай, пробуй.

– Пробуй, пробуй! – пробормотал Джозеф, когда по-прежнему ничего не вышло. – Я же тебе говорил.

– Ты не так это делаешь, еще немножко – и сейчас мотор бы завелся! – вскричала Мари.

– Посадим аккумулятор – и черта лысого его здесь достанешь!

– Ну и пускай. Я уверена, сейчас все получится!

– Раз ты такая умная, пробуй сама! – Джозеф выскочил из машины и указал Мари на водительское место. – Давай валяй.

Мари, закусив губу, уселась за руль. Руки ее двигались, будто совершая некий мистический ритуал, призванный одолеть силу притяжения и трения, а заодно одержать победу над всеми законами природы. Она изо всех сил надавила на стартер босоножкой. Мотор хранил торжественное молчание. Сквозь стиснутые зубы у Мари вырвался стон. Она вдавила стартер до упора, а когда задергала дроссельную заслонку, по салону распространился явственный запах.

– Ну вот, ты перезалила карбюратор! – воскликнул Джозеф. – Отлично! Давай-ка пересаживайся на свое место.

Джозеф подозвал трех мальчишек, и они принялись толкать машину под гору. Джозеф прыгнул на сиденье и взялся за руль. Машина резво, с дребезжанием, покатилась, подпрыгивая на ухабах.

Лицо Мари засветилось ожиданием:

– Вот теперь-то она заведется!

Машина не завелась. Она мирно, слегка подскакивая на булыжниках, докатилась до заправочной станции у подножия холма и остановилась у бензоколонки.

Мари сидела молча, не говоря ни слова до тех пор, пока к ним не вышел служащий. Ее дверца была заперта, стекло поднято, и ему пришлось подойти с другой стороны для того, чтобы обратиться с вопросами к супругу.

Механик оторвался от внутренностей мотора, хмуро поглядел на Джозефа, и они негромко заговорили по-испански.

Мари опустила стекло и прислушалась.

– Что он говорит?

Мужчины продолжали совещаться.

– Что он говорит? – настойчиво повторила Мари.

Смуглый механик показывал на мотор, Джозеф кивал, и беседа продолжалась.

– Что там такое? – не унималась Мари.