Фрайдэй - Хайнлайн Роберт Энсон

А пока что меня кормили насильно, как страсбургского гуся.

И все равно это было прекрасное время. Часто, в среднем через день, один из моих настоящих друзей приглашал меня в свою постель. Не помню, чтобы я хотя бы раз отказалась. О встречах обычно договаривались днем на пляже, и перспектива добавляла остроты чувственному удовольствию от лежания на солнце. Все в резиденции были такими цивилизованными — милыми до мозга костей — и поэтому можно было ответить: «Извини, Теренс пригласил меня первым. Может быть, завтра? Нет? Ладно, как-нибудь позже», — и никого не обидеть. Одним из недостатков С-группы, к которой я принадлежала, было то, что подобные соглашения обсуждались мужчинами в соответствии с каким-то протоколом, который мне никогда не объясняли, но который не был свободен от некоторого напряжения.

Поток глупых вопросов нарастал. Я только начала знакомиться с тонкостями керамики династии Минь, когда на моем терминале появилось сообщение, что кто-то из сотрудников хочет знать о связи между мужскими бородами, женскими юбками и стоимостью золота. Я уже перестала удивляться глупым вопросам: рядом с боссом могло случиться что угодно. Но этот вопрос казался сверхглупым. Откуда там вообще может быть какая-то связь? Мужские бороды не интересовали меня; они колются и часто бывают грязными. О женских юбках я знала еще меньше. Я почти никогда не носила юбок. Костюмы с юбками могут выглядеть симпатично, но они не подходят для путешествий и три или четыре раза могли стать причиной моей смерти — а когда ты дома, чем плохо совсем без одежды? Или с тем минимумом, который разрешают местные традиции.

Но я научилась не игнорировать вопросы только потому, что они являются откровенно бредовыми; я взялась за этот, запросив все данные, какие могла, в том числе набрав самые невероятные ассоциативные цепочки. Потом я сказала машине разбить все полученные данные по категориям.

Провалиться мне на этом месте, если я не начала находить связь!

По мере накопления данных я поняла, что единственный способ увидеть все сразу — сказать компьютеру построить и вывести на экран трехмерный график — он выглядел так многообещающе, что я приказала преобразовать его в цветную голограмму. Прекрасно! Я не знала, почему, но эти три переменные подходили друг к другу. Остаток дня я провела, изменяя масштабы, X относительно Y относительно Z в различных комбинациях — увеличивая, сжимая, вращая, выискивая мелкие циклические зависимости внутри крупных… и заметила узкий двойной синусоидальный бугор, который проявлялся все время, когда я вращала голо — и внезапно, без всякой причины, я решила вычесть удвоенную кривую солнечной активности.

Эврика! Все точно и без излишеств, как миньская ваза. До ужина я успела вывести уравнение, всего одну строчку, которое заключало в себе все дурацкие данные, которые я пять дней выуживала из терминала. Я набрала код начальника штаба и записала это однострочное уравнение, плюс определения переменных. Я не добавила никаких комментариев, никаких слов; я хотела заставить этого безликого шутника спросить мое мнение.

Я получила тот же ответ, то есть никакого.

Большую часть дня я провела в ожидании, убивая время и доказывая себе, что я могу вызвать групповой снимок любого года и, глядя только на мужские лица и женские ноги, сделать достоверные предположения касательно стоимости золота (рост или падение), времени, когда был сделан снимок относительно удвоенного цикла солнечной активности и — через некоторое время и к огромному удивлению — о том, разваливалась ли политическая система или укреплялась.

Мой терминал зазвонил. Никакого лица. Никакого похлопывания по плечу. Только сообщение: «Оперативному отделу требуется скорейший глубокий анализ возможности того, что эпидемии чумы в шестом, четырнадцатом и семнадцатом веках были результатом политических заговоров».

Уф! Я забрела в психушку, и меня заперли с пациентами.

Ну, ладно! Вопрос был настолько сложный, что меня могли оставить в покое, пока я буду изучать его. Это меня устраивало; у меня развилась привычка к возможностям терминала крупного компьютера, подключенного к всемирной исследовательской сети — я чувствовала себя как Маленький Джек Хорнер.

Начала я с составления списка как можно большего количества тем, исходя их вольных ассоциаций: чума, эпидемиология, блохи, крысы, Даниэль Дефо, Исаак Ньютон, заговоры, Гай Фокс, франкмасонство, иллюминаты, розенкранциане, Кеннеди, Освальд, Джон Уилкс Бут, Перл-Харбор, испанка, паразитология и так далее.