Тоннель в небо - Хайнлайн Роберт Энсон

– Тише, дочь! Я его без твоей помощи разберусь с ним.

Род был удивлен раздраженным тоном отца и еще более удивился ответу Элен:

– Да неужели? – и тон ее был странным.

Род видел, как мать подняла руку, как бы собираясь что-то сказать, но закрыла рот. Она выглядела расстроенной. Его сестра и отец глядели друг на друга; все молчали. Род перевел взгляд с одного на другому и спросил:

– Что случилось?

Отец улыбнулся ему:

– Ничего. Не будем больше об этом. Обед ждет. Пойдем, дорогая! – он повернулся к жене и помог ей подняться с кресла.

– Минутку, – сказал Род настойчиво. – Я опоздал, так как задержался у ВЫХОДОВ.

– Хорошо. Тебе лучше знать, но больше об этом говорить не будем. – Отец повернулся к лифту.

– Но мне нужно еще кое-что рассказать. Меня не будет дома всю следующую неделю.

– Хорошо… что? Что ты сказал?

– Меня не будет дома некоторое время. Может, десять дней, а может, и дольше.

Отец казался обескураженным, он покачал головой:

– Каковы бы ни были твои планы, тебе придется их изменить. Я не могу разрешить тебе отсутствовать столько времени.

– Но, папа…

– Мне очень жаль, но дело решено.

– Но, папа, я должен!

– Нет.

Род был огорчен. Неожиданно его сестра сказала:

– Папа, а не лучше ли спросить, почему он должен отсутствовать?

– Нет, дочь…

– Папа, я сдаю экзамен на одиночное выживание, начало завтра утром!

Миссис Уокер вздохнула и начала плакать. Ее муж сказал:

– Ну, ну, дорогая! – затем повернулся к сыну и жестко проговорил: – Ты огорчил свою мать.

– Но, папа, я … – Род замолчал, с горечью подумав, что вряд ли кто-нибудь из них представляет, что это для него значит.

– Видишь, отец, – заметила сестра. – Он должен уехать. У него нет выбора, потому что…

– Ничего подобного! Род, я хотел поговорить с тобой об этом позже, я не думал, что экзамен будет так рано. Должен признаться, что когда я давал тебе разрешение на этот курс, я кое о чем умолчал. Я думал, что жизненный опыт придет к тебе позже… когда ты будешь заканчивать курс в колледже. Я никогда не думал разрешать тебе сдавать этот экзамен. Ты еще слишком молод.

Род ошеломленно молчал. Но его сестра заговорила снова:

– Вздор!

– А? Дочь, прошу запомнить, что…

– Опять вздор! Любая знакомая мне девушка в его возрасте знает и знала больше тяжести в жизни, чем Бадди. Что ты собираешься делать, отец? Пожалей его нервы.

– Ты неправа… Я думаю, что лучше обсудить это позже.

– Согласна.

Капитан Уокер взяла брата под руку, и они вдвоем пошли за родителями вниз, в столовую. Обед был на столе, все еще теплый в закрытых термосах. Они заняли места у стола, встали, и мистер Уокер торжественно зажег Лампу Мира. Семья принадлежала к евангелическим монистам по наследству: оба деда Рода участвовали во второй мировой войне и приняли эту религию в Персии в последнее десятилетие прошлого века, и отец Рода серьезно исполнял свои обязанности домашнего священника.

Автоматически выполняя свои обязанности в этом ритуале, Род напряженно думал о возникшей проблеме. Голос сестры звучал громко, но слова матери были едва слышны.

Тем не менее теплота привычного ритуала брала свое: Род почувствовал успокоение. Тем временем отец заканчивал: «…одна вера, одна семья, одна плоть!». Он сел на свое место и снял крышку с тарелки. Котлета из дрожжей выглядела как настоящая отбивная, но в ней не было и грамма подлинного мяса; печеный картофель и жареное лобио, похожее на маленькие грибы… Род сглотнул слюну, вдохнув запах кетчупа.

Он заметил, что мать почти ничего не ест, и это удивило его. Отец не ел много, он только отщипывал маленькие кусочки… С неожиданной теплотой Род вдруг заметил, что отец стал совсем седым и морщинистым. Сколько ему лет?

Его внимание привлек рассказ сестры:

– …и тогда комендант сказала, чтобы я все это сделала. Я ей отвечаю: "Мадам, девушки остаются девушками. Если я каждый раз за такие проступки буду разжаловать своих офицеров, у меня скоро все будут рядовыми. А сержант Дворжак наш лучший пулеметчик…

– Подожди, – прервал ее отец. – Я думал, что ты скажешь «Келли», а не «Дворжак».

– Она тоже так думала. Она плохо знает моих сержантов, а я не выдвигала Дворжак на повышение, ссылаясь на ее проступки. Между тем Тайпи Дворжак (а она старше меня) – наша главная надежда на ежегодных состязаниях кавалеристов. Конечно, если бы Дворжак лишили всех наград, ей бы не пришлось участвовать в этих соревнованиях, а, следовательно, и никому из нас.