Астровитянка - Горькавый Ник.

Девочка в чёрном вздрогнула и ссутулилась.

— Какого чёрта, герцог! — корабельной сиреной взревел багровый король-толстяк. — Ваша девка меня оскорбила!

Но герцог Джон молчал — он потерял дар речи.

Зал перестал танцевать и веселиться, все обернулись на шум.

— К зданию, в котором вы держите своих… воспитанниц, — процедила Никки, — вызвана полиция и «скорая помощь». Кто-то решил не дожидаться обещанного великого будущего…

Бритоголовая девочка задрожала, лицо её скривилось от ужаса и подступающих слёз. Толстяк это заметил и грубо заорал на неё:

— Не сметь плакать! Это враньё! Мне бы сообщили!

И тут же на его т-фоне вспыхнул красный сигнал.

— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — вскочил король Симмонс. — Полетели домой!

— Девочка, неужели у тебя даже плакать нет права? — крикнула Никки девчонке в чёрном. — Почему ты не уйдёшь от этой свиньи?

Девчонка немедленно разревелась и потеряла бутафорские очки.

— У меня контракт! Контракт! Я не могу! — отчаянно рыдала она, оборачиваясь и жалобно глядя на Никки мокрыми глазами, а толстяк выкручивал девчонке руку и свирепо тащил её к выходу.

Никки вскочила на ноги. Ей было душно, и она не могла находиться здесь больше ни секунды.

— Спасибо, герцог, — отрывисто сказала она, — за лыжную прогулку. Я улетаю.

И решительно направилась к ближайшим дверям. Герцог сзади завопил:

— Никки! Подождите, Никки!

Но рассвирепевшая Никки не останавливалась. Тогда на её перехват бросился здоровенный слуга, протягивая длинные руки. Хотя его главной обязанностью было открывание тяжёлых дверей, он решил подсобить хозяину и в сердечных делах.

Увы! Лакей-здоровяк не знал, что у Никки портится характер. Неожиданно для себя лакей пересмотрел свои жизненные устремления и с удивлённым грохотом врезался в совсем недавно установленную дверь из редких пород дерева. Он не только открыл её перед Никки, но даже всем телом придавил массивные створки к полу — чтобы Никки было удобнее пройти. Никки решила не царапать острыми каблуками ценную дверь, выпавшую из стенного проёма, и прошлась по лакею, не оборачиваясь на зашумевший великосветский зал.

В вечернем платье и кроссовках, забросив сумку на спину, Никки быстро шагала по дворцовым коридорам. Робби включил сенсоры на полную катушку и подсказывал дорогу. Где-то в ожерелье был и хороший звуковой анализатор, и до Никки доносились отголоски жизни обитателей замка герцога Дональдса — хозяев, гостей и армии слуг:

— …куда ты тащишь поднос, чучело? В зелёную спальню велено доставить…

— …машина — блеск! Делает пятьсот за восемь, а главное — кресла раскладываются в шикарную кровать с отличными…

— …поссорились мы с ней слегка… ну, а выпил я крепко… смотрю на себя дома — боже мой! — все руки в крови, вся рубашка в крови…

— …если этот болван сумеет купить дешевле двадцати с половиной — пусть берёт…

— «…из таких очкариков в два счёта делаю жмуриков!», а он мне: «Позвольте, сударь!»… я чуть не обоссался от смеха…

— …раскричалась — почему банковский счёт пустой?! Да ты, дура, грю, сама…

— …видел новую пассию герцога? Да, хороша дикарка… я бы очень не отказался…

— …порошок «мечта идиота» — стоит всего сотню, а хватает на три часа… голова потом — ну ни капельки не болит. По знакомству даю вам скидку десять процентов…

— …О боже! Господи Иисусе! О боже! Господи Иисусе!..

— …дело маленькое, стою, глаза браво выпучил, кричу «Не могу знать!», а он меня как…

— …милочка, если я ещё хоть раз увижу в своём доме этого молодого хлыща, то…

— …не-ет, говорю я, ты ещё и половины не отработала… потом как заверещит…

«Это не замок с башенками, а вонючая банка с пауками! — с омерзением подумала Никки. — Шопен здесь не звучит!»

Наконец она добралась до стоянки-шлюза и с разбегу нырнула в дверь ожидающего такси. Никки чувствовала себя ужасно — девочка в чёрном не выходила у неё из головы, а воспоминание о короле Симмонсе, назвавшем её девкой, вызывало такую физическую тошноту, что девушка опасалась не дотянуть до Колледжа. «Человек не может оставаться человеком, если он обращается с другими людьми, как с животными…»

Никки чувствовала, как её затягивает чёрная пучина депрессии, и отчаянно пыталась зацепиться за что-нибудь позитивное, но в голове толкались только рыла: госпитальный громила-охранник… Дитбит… Симмонс… зеркальный убийца… снова Симмонс…