Серебро и свинец - Серебряков Владимир

Алекс выпустил оставшиеся патроны, согнулся, нашаривая гранату на поясе… когда прилетевшая сзади стрела вонзилась в левое бедро.

«Как неловко», – мелькнуло в голове у Окана, и, уже оседая вбок, он понял – это не ошибка невидимого стрелка, стрела попала точно в цель, потому что одного противника всегда надо брать живым для допроса…

– А-а, бля!

Алекс успел увидеть, как падает, падает Дима Малов, как мечутся под летящими со всех, казалось, сторон стрелами последние десантники. Как они умирают. А потом он увидел что-то темное, несущееся в лицо. И наступила темнота.

* * *

Свистунов медленно отвернулся от рации на столе, и, увидев его белое от гнева лицо, начштаба содрогнулся.

– У нас, – неспешно и веско произнес командующий, – дежурное звено к взлету готово?

– Так точно, товарищ генерал-майор, – отрапортовал начштаба. Он не стал напоминать начальнику, что дежурное звено было и единственным – менялись только пилоты. – Ми-двадцатьчетверки… в полной боевой…

– Поднимайте, – скомандовал Свистунов.

– Но, товарищ генерал…

– Я сказал, поднимайте! – рявкнул командующий. – Пусть выйдут на сигнал рации – связист, обеспечьте – и там, там…

– Есть, товарищ генерал-майор! – выдохнул начштаба и ринулся прочь из палатки.

Свистунов тяжело вздохнул и, сразу став каким-то съежившимся и мешковатым, словно воздушный шар, из которого начали выпускать воздух, облокотился о шкаф с аппаратурой.

– И пусть следом поднимут пару транспортных с десантом, – велел он одному из адъютантов. – Может… – Он прервался, вытащил из кармана брюк белый платок, тщательно протер лицо.

– Может, найдут кого, – закончил он шепотом, пряча платок в карман.

* * *

Из темноты его выдернули. Небрежно, рывком за плечи, подняв с земли и усадив в неловкой позе у могучего ствола. Бедро с застрявшей стрелой сразу же отозвалось ослепительной вспышкой боли – она-то, похоже, и привела Окана в сознание.

Первым, что он увидел, были сапожки. Небольшие зеленые сапожки. Носок правого почти касался округлого светло-коричневого булыжника, заляпанного чем-то темным.

Им-то, должно быть, меня и приложили промеж глаз, подумал Окан и начал было размышлять, как поднять разламывающуюся на части голову, чтобы увидеть владельца сапог, но эту проблему тут же решили без него – резко дернув за волосы, так, что перед глазами снова упала темная пелена и заплясали звездочки.

Окан терпеливо ждал, пока пелена наконец развеется и он сможет увидеть стоящего перед ним человека.

Зеленое. Вначале была зеленая курточка, очень затейливая, что-то между «лохматой» накидкой и карнавальным костюмчиком. Вроде бы беспорядочно нашитые лоскутики и ленточки всевозможных оттенков зелени на самом деле образовывали узор такой красоты – и сложности, – что Алекс даже не стал пытаться в него всмотреться. Не с такой, и без того норовящей вот-вот лопнуть, головой. И вообще, как говорил незабвенный… черт, кто же это у нас был такой незабвенный, а? Забыл… короче, без пол-литры не обойтись.

На плечики курточки падали – нет, решил Алекс, падали – не то слово, они ниспадали, они изысканно струились – волосы цвета золота, настоящего, девятьсот двадцать пятая проба и герб Союза на слитках. Волосы эти обрамляли тонкое, смугловатое, неимоверно прекрасное лицо.

– Зачем вы пришли в наш лес, ши?

«Эльф, ну чистый эльф, – устало подумал Алекс и только после этого заметил заостренные кончики ушей стоящего перед ним существа. – Ой, и вправду эльф! Интересно, а он мне нужен? А Кобзеву? Вот вопрос, достойный принца датского – нужен или не нужен майору ГБ Кобзеву живой эльф. Наверное, не нужен. Зачем нам эльф? Не, нам эльф не нужен!»

Крепко же они меня приложили. Словно каша в башке… и кто-то эту кашу помешивает. Мля, чего они мне вкололи… а спать-то как хочется, прямо сил никаких нет. Взять, что ли, да улечься?

– Зачем вы пришли в наш лес, ши? – повторил эльф с презрительным терпением, точно втолковывая что-то деревенскому придурочному.

Вот ведь заладил, надоеда, подумал Алекс, нудит и нудит. Ответить ему, что ли? А что? Если б я знал, на кой хрен нас понесло в этот чертов лес. Так приказал нам наш воевода, а ему приказал другой воевода, постарше, а ему… он ее убил, и в землю закопал, и надпись написал… Соврать, что ли? Но так хочется сказать правду этому милому, наверняка доброму и такому прекрасному существу…

– Перестань путать его мысли, Сигилль, – велел Скользящий.