Теория катастрофы - Горькавый Ник.

— Бабочка — удивительное летающее создание: бесшумное и какое-то не от мира сего. Не сравнить с деловыми птицами, хищными стрекозами и всякими мухами.

— Зачем вы работаете в Колледже, а не организуете свою писательскую фирму?

— Сборник студенческих работ я ценю больше, чем собственные книги. Это не сборник, а грядка ростков. Я в Колледже — садовник. Лесник?

— А вы не думаете о стезе детского писателя?

— Думаю! — оживилась Гуслик. — Я разговаривала с одним умным человеком… и меня как озарило: писать книги для взрослых — это очень инфантильное занятие! Придумывать истории для скучающих людей, развлекать, корчить рожи… Фу! Вот детский писатель — это да! Самая взрослая и трудная работа.

— Вам понравилась последняя книга Лепе?

— Хороший писатель — жаль, не мыслитель. От книг по-настоящему умного человека не должно быть грустно.

— Вы высмеяли писателя Моза.

Гуслик улыбнулась:

— Мой знакомый Вольдемар недавно процитировал Монтескьё: «Дураку следовало бы довольствоваться уже тем, что он надоел всем своим современникам, но он хочет досаждать ещё и грядущим поколениям, хочет, чтобы потомство было осведомлено о том, что он жил на свете, и чтобы вовеки не забыло, что он был дураком».

— Вы не любите профессиональных писателей!

— Профессионализм стал синонимом изобретательной продажности.

— Признайтесь, что вы — мизантроп, то есть — человеконенавистник.

— Да нет. Я — мизантроп, потому что люблю людей.

— Но ведь книги — товар, значит писатель — торговец своим талантом?

Гуслик вздохнула:

— Рынок вездесущ. Морковку или овечку вырастил — на груди согревал, куском последним делился, — тоже выносишь на базар. А покупатели капризны: зачем морковка кривая? Почему овечка не улыбается? Торговля талантом — острая грань, и каждый сам должен прикладывать её к горлу, желательно — к собственному. Окна автора могут выходить на рынок, но автор должен писать с удовольствием — иначе этого чувства и читателю не достанется.

— Вы объективны в оценках?

— Абсолютным чувством вкуса обладал лишь Прокруст. У всех других, слава богам, оно относительно.

— Вы эгоистичны?

— Конечно. Эгоизм — главный движитель поступков нормального человека. Но он может быть безобидным и даже созидательным, или наоборот — злым и разрушительным.

— Вы наблюдательны?

— Как сорока. Всё яркое тащу в гнездо-книгу.

— Вы часто лжёте в своих книгах?

— Зависит от точки зрения. Ложь — это истина не в своей тарелке.

— Не вижу логики.

— Логичность может рассматриваться как дефективность.

— Вы часто говорите об импульсе книги. Что это означает?

— Уровень книги должен соответствовать читателю, иначе она не будет прочитана. Но книга — даже очень простая, — дающая положительный толчок уму и чувствам, имеет позитивный импульс.

— Зачем вам так много героев-умников? Они раздражают публику.

— Средний читатель не полюбит таких героев, но лучше их поймёт и не будет так ненавидеть.

— Чьи мысли высказывают ваши герои?

— Мои. Особенно если я не согласна с ними. Я вообще редко соглашаюсь со своими мыслями.

— Назовите самое-самое важное качество писателя.

— Глубоко верить в то, что пишешь. От этого в тексте появляется удивительный информационный заряд, который бьёт безошибочно. Его нельзя подделать, он не кодируется линейно — словами, а идёт каким-то более глубоким уровнем восприятия. Но умный читатель сразу считывает это послание искренности.

— И последний вопрос: что хотите сказать вашим читателям?

— Читатель — соавтор книги. Писатель складывает ажурной кучкой чёрные буковки, а читатель создаёт из них цветной мир. Спасибо за успешное соавторство. Значит, буковки легли удачно.

Интервью закончилось, и студенты в аудитории Колледжа дружно зааплодировали.

— Всё-таки она — гений! — сказала взволнованная Дзинтара, обращаясь к Никки, сидящей рядом.

Никки тоже с удовольствием хлопала.

«Каждый талантливый человек внушает неясную, но очевидную надежду».

И девушка подумала, что раньше, до уроков литературы, она не могла так формулировать свои мысли.

Учебный год кончился!

Студенты с лихорадочной радостью готовились к Балу Выпускников. Ярко-жёлтые машины срочной доставки всё время ныряли в шлюз Колледжа, выполняя заказы студентов: в основном, без устали таская бальные платья и модельные туфли девушкам, потом снова возвращая их в магазины и опять прилетая с раскалёнными дюзами и новой порцией товаров для примерки.