Этот бессмертный - Желязны Роджер

Теперь я вырывался на свободу, выпутываясь из узлов. Копье с гладким древком, от которого боадила так перекосило, исторгало из него жизнь, и движения зверя в какой-то момент стали уже не агрессивными, а спазматическими.

Он дергался и бил хвостом, и я был дважды сбит с ног, пока освободил Миштиго; мы отошли футов на пятьдесят и стали смотреть, как эта тварь подыхает. Это продолжалось довольно долго.

Хасан стоял тут же с ничего не выражающим лицом. Ассегай, с которым он столько времени тренировался, сделал свое дело. Потом, когда Джордж препарировал эту тварь, мы узнали, что копье воткнулось в двух дюймах от сердца и повредило большую артерию. Кстати, у боадила оказалось две дюжины лапок, симметрично, как и следовало ожидать, расположенных с обеих сторон.

Дос Сантос стоял возле Хасана, а Диана – возле Дос Сантоса. Все остальные обитатели лагеря тоже присутствовали.

– Хорошее зрелище, – сказал я. – Славный удар. Спасибо.

– Ничего особенного, – ответил Хасан.

Он сказал, ничего особенного. Ничего, кроме смертельного удара по моему предположению, что это он испортил голема. Если Хасан тогда пытался убить меня, то зачем ему было спасать меня от боадила?

Если только не было правдой то, что он сказал тогда в Порт-о-Пренсе, – что его действительно наняли охранять веганца. Если это было его главной задачей, а убить меня – только второстепенной, то мое спасение было просто побочным эффектом при сохранении жизни Миштиго.

Но тогда…

К черту. Забудем это.

Я швырнул камень как можно дальше, потом еще один. На следующий день к нашему лагерю должен был прилететь скиммер; мы собирались отбыть в Афины, сделав остановку только в Новом Каире, чтобы высадить Рамзеса и остальных местных. Я был рад, что покидаю Египет со всей его пылью, и обязательными объектами осмотра, и мертвыми звероподобными божествами. Я уже устал от этого места.

Тут с нами по радио связался Фил из Порт-о-Пренса, и Рамзес позвал меня в радиопалатку.

– Да? – сказал я в микрофон.

– Конрад, это Фил. Я только что написал ее элегию и хочу прочесть тебе. Я с ней никогда не встречался, но слышал, как ты о ней рассказывал, и видел ее фото, и я думаю, что сделал хорошую вещь…

– Ради Бога, Фил, только не сейчас. Я сейчас не хочу поэтических утешений. Может быть, в другой раз…

– Эта элегия не из тех, которые «недостающее вписать, ненужное вычеркнуть». Я знаю, что ты этого не любишь, и в некотором роде согласен с тобой.

Моя рука потянулась было к рычагу отключения, но зависла и вместо этого взяла одну из сигарет Рамзеса.

– Ладно, давай. Я слушаю.

И он начал читать, и вещь действительно была неплохая. Я мало что запомнил. Помню только, как эти живые, ясные слова долетали, обойдя полмира, и как я слушал их, весь в ссадинах изнутри и снаружи. Он описывал добродетели Нимфы. Посейдон добился ее любви, но вынужден был отдать ее своему брату Аиду. Он призывал стихии ко всеобщему трауру. Пока он читал, мои мысли перенеслись к тем двум счастливым месяцам на Косе, и все случившееся после исчезло. Мы снова были на борту «Кумира» и направлялись к островку, где было нечто вроде священной пещеры, в которой мы обычно устраивали пикники. И купались вместе, и вместе лежали на солнцепеке, держась за руки и ничего не говоря, просто ощущая, как солнечные лучи блестящим сухим нежным водопадом падают на наши розовые нагие души…

Фил закончил чтение, пару раз прочистил глотку, и мой остров скрылся из глаз, унося с собой часть меня, потому что ушедшее не вернуть.

– Спасибо, Фил, – сказал я. – Это было очень здорово.

– Я рад, что ты нашел это достойным ее, – ответил он. – Я сегодня во второй половине дня вылетаю в Афины. Я хотел бы примкнуть к вам на этом участке вашего пути, если с тобой все в порядке.

– Конечно, – отозвался я. – Но можно спросить, для чего?

– Я решил, что надо бы еще раз побывать в Греции. Поскольку ты тоже туда собираешься, все могло бы получиться как встарь. Я хотел бы последний раз взглянуть на некоторые Прежние Места.

– Звучит довольно похоронно.

– Ну… Я практически исчерпал резервы С-процедур. Мне кажется, я чувствую, как кончается завод. Может быть, главная пружина выдержит еще несколько раз, а может, и нет. В любом случае я хочу еще раз увидеть Грецию и чувствую, что это мой последний шанс.

– Я уверен, что это не так, но завтра вечером около восьми мы все будем обедать в отеле «Гарден».