Тирмен - Валентинов Андрей

– С прибытием, рядовой!

Сумасшедший развернул Даньку лицом к себе и от души хлопнул по плечам.

– Орел! Молодца! На огневой рубеж направляетесь?

– Так точно, герр адмирал!

Данька с трудом сдержал улыбку.

– Представляю вас к ордену!

Нависнув над «рядовым» пожарной каланчой, Адмирал Канарис принялся отвинчивать с потертого ватника одну из украшавших его наград. Данька малость оторопел. Такой чести, насколько он знал, не удостаивался никто. Безобидный, добродушный псих свои ордена и медали, добытые невесть где и как, берег пуще жизни.

– Не надо, ваше превосходительство! Я не заслужил… недостоин…

– Значит, еще заслужишь!

– А награды авансом не вручаются! – нашелся Данька.

Канарис задумался. Данька попятился от него, а потом бегом припустил к тиру.

– Фланговый маневр! Отступление на заранее подготовленные позиции! Фронтальная контратака! – неслось вслед.

В тире, несмотря на раннее время, стреляла веселая компания: четверка парней, по виду – студентов. «И чего их сюда занесло? – с неудовольствием подумал Данька. – В вузах сейчас вроде сессия. Это у нас – каникулы». Однако студенты обосновались в тире надолго. Пулек у них хватало, вмешательства тирщика не требовалось, так что дядя Петя временно укрылся в служебной каморке. Можно, конечно, рискнуть отстрелить нужную мишень, не обращая на студентов внимания. Но красавчик, похожий на молодого Алена Делона, в «лоскутной» дубленке, тертых джинсах и «казаках» с металлическими бляшками, узурпировал любимую Данькину винтовку.

Старую «ИЖуху» с открытым прицелом, за номером 3.

Данька расстегнул куртку – топили в тире хорошо, пожалуй, даже слишком – и прислонился к стене. Дверь подсобки открылась, оттуда выглянул хромой сменщик Артур. Заметив мальчишку, кивнул – привет, мол! – и опять скрылся в каморке, плотно затворив дверь. Пьют они там, что ли, на пару с дядей Петей? Прямо с утра?!

– …ж-ж-ждет, – расслышал Данька необычно возбужденный голос «афганца».

В ответ дядя Петя что-то глухо буркнул: не разобрать.

– А н-не рано? П-пацан, едва год ходит.

Данька навострил уши.

– Бу-бу-бу, – ответил дядя Петя. – Бу-бу. Бу!

Теряясь в догадках, что за «бу» и по какому поводу, Данька следил за компанией стрелков, надеясь, что ранние пташки наконец улетят. Студенты стреляли совершенно по-разному. Год назад он бы не задумался об этом, не обратил внимания. А сейчас…

Крайний справа брюнет-очкарик почти лег на стойку, широко расставив локти. Целился он с излишней тщательностью. Данька по опыту знал: если долго целишься, мишень «плывет». Лучше расслабить руки, проморгаться, а потом собраться, быстро взять прицел заново – и выстрелить. Говорят: «Долгий прицел – усталая рука». На самом же деле в первую очередь устают не руки, а глаза. Это для винтовки. При стрельбе из пистолета пословица оказывается более верной.

Пневматический пистолет у дяди Пети имелся, для своих. Данька из него настрелялся вволю: в тире он давно был своим.

Следующий, верзила с огненно-рыжей шевелюрой, расхристанный, вспотевший от азарта, палил навскидку, скалясь, будто расправлялся со злейшим врагом. Как ни странно, верзила чаще попадал, чем мазал. И промахи, и попадания он громко комментировал: «Есть! Гаплык медведю – пчелам радость!.. Блин, мимо. Щас я его…»

Плоская физиономия третьего стрелка являлась живым воплощением буквы «Ы». Отмороженная улыбочка, жабьи глаза навыкате, гримаса сосредоточенного удивления… Нет, словами и наполовину не передашь. Складывалось впечатление, что выстрел всегда происходил неожиданно для «Ы». Он молча изумлялся хоть промаху, хоть попаданию, которых было примерно поровну, хоть самому факту стрельбы.

Ален Делон стрелял красиво, уверенно, как на картинке – словно позировал. И так же уверенно мазал раз за разом. Что, впрочем, абсолютно не смущало красавчика.

Дверь каморки снова распахнулась. В проеме стоял тирщик и манил Даньку рукой.

– Здравствуйте, Петр Леонидович!

Называть тирщика при посторонних «дядей Петей» он стеснялся.

– Здрав будь, Даниил. Заходи, тут работенка для тебя есть.

Троим в каморке места недоставало, но Данька ловко втиснулся внутрь.

– Вот, – указал дядя Петя на изрезанный, надпиленный, едва ли не надкусанный со всех сторон стол-верстак. Там лежала знакомая винтовка. Номер восемь, кажется. – Компрессии нету. Разберись. Инструменты и смазка на месте, запчасти, если понадобятся, – в ящике. А мы с Артуром на перекур выйдем. Душновато тут.