Туманность Андромеды - Ефремов Иван Антонович

— Не только, но и всего пути между кораблями! — добавил Пур Хисс.

— Конечно! Так как мы не знаем, что нас подстерегает, то барраж сделаем двойной — излучением и током. Протянем провода, по всему пути создадим световой коридор. За «Парусом» стоит неиспользованная ракета — в ней хватит энергии на всё время работы.

Голова Бины Лёд со стуком ударилась о стол. Врач и второй астроном придвинулись, преодолевая тяжесть, к бесчувственному товарищу.

— Ничего! — объявила Лума Ласви. — Сотрясение и перенапряжение. Помогите мне дотащить Бину до постели.

И это простое дело могло бы отнять слишком много времени, если бы механик Тарон не догадался приспособить автоматическую тележку — робота. С помощью её всех восьмерых разведчиков развезли по постелям — пора было отдохнуть, иначе перенапряжение не приспособленного к новым условиям организма обернётся болезнью. В трудный момент экспедиции каждый человек стал незаменим.

Вскоре две автоматические тележки для универсальных перевозок и дорожных работ, сцепленные вместе, принялись выравнивать дорогу между звездолётами. Мощные кабели протянулись по обеим сторонам намеченного пути. У обоих звездолётов установили наблюдательные башенки с толстыми колпаками из силикобора^[28]. В них сидели наблюдатели, посылавшие время от времени вдоль пути веера смертоносных жёстких излучений из пульсационных камер. Во всё время работы не угасал ни на секунду свет сильных прожекторов. В киле «Паруса» открыли главный люк, разобрали переборки и приготовили к спуску на тележки четыре контейнера с анамезоном и тридцать цилиндров с ионными зарядами. Погрузка их на «Тантру» являлась гораздо более сложной задачей. Звездолёт нельзя было открыть, как мёртвый «Парус», и тем самым впустить в него все наверняка убийственные порождения чужой жизни. Поэтому люк только подготовили и, раскрыв внутренние переборки, перевезли с «Паруса» запасные баллоны с жидким воздухом. По задуманному плану с момента открытия люка и до окончания погрузки контейнеров приёмную шахту следовало непрерывно продувать сильным напором сжатого воздуха. Кроме того, борт корабля прикрывался каскадным излучением.

Люди постепенно осваивались с работой в стальных «скелетах», немного привыкли к почти тройной силе тяжести. Ослабели нестерпимые боли во всех костях, начавшиеся вскоре после посадки.

Прошло несколько земных дней. Таинственное «ничто» не появлялось. Температура окружающего воздуха стала резко падать. Поднялся ураганный ветер, крепчавший с каждым часом. Это заходило чёрное солнце — планета поворачивалась, и материк, на котором стояли звездолёты, уходил на «ночную» сторону. Охлаждение благодаря конвекционным токам, теплоотдаче океана и толстой атмосферной шубе было нерезким, но всё же к середине планетной «ночи» наступил сильный мороз. Работы продолжались с включёнными обогревателями скафандров. Первый контейнер удалось спустить из «Паруса» и довезти до «Тантры», когда на «восходе» разбушевался новый ураган, гораздо сильнее закатного. Температура быстро поднялась выше нуля, струи плотного воздуха несли огромное количество влаги, молнии сотрясали небо. Ураган настолько усилился, что звездолёт стал вздрагивать от напора чудовищного ветра. Все усилия людей сосредоточились на укреплении контейнера под килем «Тантры». Устрашающий рёв урагана нарастал, на плоскогорье крутились опасные столбчатые вихри, очень похожие на земные торнадо. В полосе света вырос огромный смерч из снега и пыли, упиравшийся воронкой вершины в пятнистый и тёмный низкий небосвод. Под его напором провода высоковольтного тока оборвались, голубоватые вспышки замыканий засверкали среди сворачивавшихся кольцами проволок. Желтоватый огонь прожектора, поставленного около «Паруса», погас, как задутый ветром.

Эрг Ноор отдал распоряжение укрыться в корабле, прекратив работу.

— Но там остался наблюдатель! — воскликнула геолог Бина Лёд, указывая на едва заметный огонёк силикоборовой башенки.

— Я знаю, там Низа, и сейчас отправлюсь туда, — ответил начальник экспедиции.

— Ток выключился, и «ничто» вступило в свои права, — серьёзно возразила Бина.

— Если ураган действует на нас, то, несомненно, он действует и на это «ничто». Я уверен, что, пока буря не ослабеет, опасности нет. А я здесь так тяжёл, что меня не сдует, если я, прижавшись к почве, проползу. Давно уже хотелось подстеречь «ничто» в башенке!