Квадраты шахматного города. Научно-фантастический роман - Браннер Джон

С интересом раскрыл я новую книгу Майора «Человек в современном городе».

«Интересно, сохранил ли автор ту же свежесть мысли, что и прежде, — подумал я. — Вряд ли».

В мои студенческие годы Майор был знаменит. Он выступал пламенным поборником новых идей, с юношеским энтузиазмом защищавшим свои убеждения. О курсе лекций, который он читал в Институте общественных наук в Мехико, с возмущением говорили в научных кругах. С годами он, наверное, превратился в умеренного конформиста. Такая судьба постигает многих реформаторов. Их идеи утрачивают свою революционность.

Кордобан ухмылялся, наблюдая за неслышимыми трудностями Риоко. Наконец он повернулся ко мне и заметил, чем я занят.

— Вы, вероятно, читали эту книгу?

Я покачал головой.

— Нет. Но с первой работой Майора я знаком еще со студенческих пор. Довольно необычная книга для телестудии, — сказал я. — Интересно, что стало с этим человеком? Я не слышал о нем уже много лет.

Кордобан с некоторым удивлением взглянул на меня.

— Серьезно?

Он посмотрел через стеклянную перегородку, разыскивая кого-то глазами, и невольно подтянулся, когда дверь в студию отворилась.

— Вот он собственной персоной.

Я увидел коренастого человека, которого мы встретили, когда появились здесь с сеньорой Кортес.

— Неужели? — поразился я.

— Конечно. Доктор Майор почти восемнадцать лет является министром информации и связи Агуасуля.

— Значит, он стал им еще до основания Сьюдад-де-Вадоса?

Кордобан кивнул.

— Совершенно верно. Меня, признаться, поразило ваше замечание, что вам кажется странным видеть его работы в студии. Мы же, наоборот, считаем их своими настольными книгами.

— Действительно, я припоминаю, он всегда утверждал, что средства массовой информации являются важнейшим инструментом современного управления.

Но мне вспомнилось и многое другое.

— Вы говорите, он уже восемнадцать лет находится здесь? Я тогда еще учился в университете. Но мне казалось, что Майор в то время возглавлял кафедру общественных наук в Мехико.

— Видимо, так оно и было, — равнодушно сказал Кордобан. — Разумеется, он и теперь преподает в здешних университетах.

Риоко наконец закончил прогон и, казалось, остался доволен собой.

— У нас есть еще время заскочить в бар, — сказал Кордобан.

Я кивнул, и мы перешли в маленький, но уютный бар в противоположном конце коридора. У стойки я вернулся к нашему разговору.

— Доктор Майор говорит по-английски? — спросил я.

— Думаю, да. Вы хотели бы познакомиться с ним поближе?

— Да, я был бы вам признателен, — ответил я. — Возможно, ему тоже небезынтересно будет узнать, что он оказал на меня большое влияние при формировании моего собственного стиля работы.

— Специалисты по транспорту имеют свой собственный стиль? — не без иронии заметил Кордобан.

— А почему бы и нет? Подобно тому как есть свой стиль у архитектора, так есть свой стиль и у человека, разрабатывающего схемы движения транспортных потоков. Сейчас уже имеется полдюжины таких специалистов со своим индивидуальным почерком.

Кордобан внимательно рассматривал что-то в стакане.

— Плохо себе это представляю, — сказал он. — Но был рад узнать что-то новое. Вы с вашей профессией принадлежите к элите? Простите за глупый вопрос. Конечно, вы из числа избранных, иначе бы вас не пригласили в Сьюдад-де-Вадос.

Он засмеялся.

— Мы всегда говорим, что для Сьюдад-де-Вадоса все делается на высшем уровне, и тешим себя этим.

Он взглянул на настенные часы и отставил в сторону напиток.

— Пора! Прошу вас.

За две минуты до начала передачи мы снова вошли в студию. Кордобан указал мне на кресло за камерой, сказав, что, как только наступит время, он подаст мне знак, чтобы я занял место рядом с ним. Затем он сел напротив первой камеры и кивнул Риоко, что можно начинать.

Зажглась красная лампочка. Технический уровень передачи был весьма профессиональным, но ее содержание показалось мне довольно наивным. Программа длилась примерно тридцать пять минут, и большая ее часть состояла из заранее отснятого материала. Я следил за изображением по монитору.

Вначале дали хронику: планирование и строительство Вадоса; торжественная закладка первых домов с участием самого президента; движение транспорта по широким улицам. Я без труда понимал комментарий Кордобана. Говорил он четко и ясно. В течение всей передачи мой интерес не ослабевал.