Квадраты шахматного города. Научно-фантастический роман - Браннер Джон

Сеньора Посадор открыла висячий замок, и мы вошли внутрь. Сначала я ничего не мог разглядеть — единственным источником света служило маленькое зарешеченное окошко. Но когда она зажгла свет, я был удивлен уютом помещения: мягкие удобные кресла, телевизор с огромным экраном, видеомагнитофон.

— Садитесь, пожалуйста, — предложила сеньора Посадор.

Я присел на ручку кресла. Она направилась к видеомагнитофону.

— Я прокручу вам вчерашнюю передачу, в которой вы принимали участие, — тихо проговорила она.

На телеэкране появился Кордобан, и передача пошла своим чередом. Я в недоумении взглянул на сеньору Посадор.

— Я же все это уже видел по монитору и не совсем понимаю, что вы хотите мне всем этим сказать.

Она выключила магнитофон и прокрутила пленку назад; затем, не глядя на меня, ответила:

— В Вадосе немного мест, где безопасно смотреть телевизор, это одно из них. Я пользуюсь устройством, которое по-английски, кажется, называется блинкером. Я воспроизвела сейчас запись без этого устройства.

— Насколько мне известно, — вставил я, — это приставка, которую подключают, чтобы не видеть коммерческой рекламы. Но в передаче ведь реклама отсутствовала.

— Вы уверены? — спросила она с той же кроткой усталой улыбкой. — Сеньор, вы слышали когда-нибудь о подсознательном восприятии?

Я нахмурил брови.

— Да, конечно.

— Вы подтверждаете, что это запись той передачи, в которой вы вчера вечером принимали участие?

Я кивнул.

— А теперь смотрите внимательно, сеньор Хаклют.

Она перемотала бобину до появления первых кадров, снятых в трущобах, и снова просмотрела их, не снимая пальца с кнопки «стоп», которая находилась рядом с головкой воспроизведения.

— Трудно сразу найти что надо, — пробормотала она. — А! Вот здесь!

Изображение на экране показалось мне чем-то знакомым, хотя я не помнил, что видел его вчера в передаче или сейчас при ее воспроизведении. Грязная нищенская лачуга. Крупным планом показали полуобнаженного негра и вокруг него стайку детей лет двенадцати. Описание того, чем они занимались, я предпочитаю опустить. Я отвернулся.

— Нельзя, сеньор, просто закрывать глаза на такие вещи, — холодно заметила сеньора Посадор. — Пожалуйста, присмотритесь.

Я придвинулся к телеэкрану. Действительно, что-то в изображении показалось мне странным…

— Это не снимок, — сказал я, — а графика.

— Точнее говоря, заставка, — согласилась она. — Пожалуйста, следите внимательно.

Бобины снова завертелись. Появился еще один кадр, которого я тоже не заметил во вчерашней передаче, но который опять показался мне чем-то знакомым. В кадре маленький мальчик при одобрении матери отправлял свои физиологические нужды возле полотна на библейские темы. Четко были различимы крест и нимб вокруг головы Христа.

— Вы верующий, сеньор Хаклют? — спросила Мария Посадор.

Я отрицательно покачал головой.

— Большинство жителей Вадоса — католики. Каждый тотчас узнает репродукцию с «Распятия Христа», которое украшает алтарь в нашем соборе. Оно принадлежит одному из наши-х самых известных художников.

Сеньора Посадор прокрутила пленку дальше. Следующий кадр, на который она обратила внимание, демонстрировал сцену избиения ребенка: мужчина кнутом хлестал по обнаженной спине маленькую девочку.

— Стоит ли показывать дальше? — тихо произнесла сеньора Посадор. — Давайте лучше посмотрим кадры, которые вставили в ваше интервью.

Пленка крутилась дальше.

— Здесь находится сеньор Хаклют, — сказал телезрителям Кордобан.

Мое улыбающееся лицо появилось в кадре. А потом я увидел себя — вернее, человека, похожего на меня, — у входа в собор опускающим пальцы в чашу со святой водой. В следующем кадре мне пожимал руку сам президент. Затем я стоял коленопреклоненный перед епископом, с которым столкнулся в здании телецентра. Последний снимок — до повторного наплыва тех же кадров — был уже совершенно фантастическим: словно архангел я летел в белом одеянии с огненным мечом в руках над центральной станцией монорельса, из-под которой, будто встревоженные муравьи, выползали маленькие фигурки людей.

— Думаю, достаточно, — сказала сеньора Посадор и выключила видеомагнитофон. — Теперь, мне кажется, вы должны были все понять.

Я в недоумении покачал головой.

Она отодвинула пустые коробки из-под пленки и устроилась на тумбе возле видеомагнитофона.