Чуждый зной - Муркок Майкл

— Вы сделаете то, о чем он просит, Браннарт, — приказала миледи Шарлотина, отбрасывая в сторону сине-зеленую розу. — Разве вы не в состоянии оценить драму, представшую перед вами? Что еще делать Джереку? Его действия неизбежны!

Браннарт снова начал возражать, однако уже вполголоса, бубня что-то неразборчивое, но миледи Шарлотина подплыла к нему и нежно пошептала на ухо. Ворчание прекратилось, и Морфейл кивнул.

— Я сделаю то, что ты хочешь, Джерек, хотя это, судя по всему, пустая трата времени.

11. ПОИСКИ БРОМЛИ

Машина времени представляла собой сферу, наполненную молочного цвета жидкостью, в которой путешественник во Времени, защищенный резиновым костюмом, должен плавать, дыша через маску. Маска соединялась со шлангом, идущим к стенке сферы.

Джерек Корнелиан смотрел на машину с некоторым недоверием и явным отвращением: маленькая, довольно побитая, с похожими на ожоги пятнами на металлических боках.

— Откуда она взялась, Браннарт? — Джерек протянул одетую в резиновую перчатку руку.

— О, такая конструкция весьма распространена. Расшифровывая внутреннюю систему отсчета, я пришел к заключению, что машина явилась из периода протяженностью около двух тысяч лет, следующего за периодом, который ты хочешь посетить. Вот почему я выбрал ее для тебя. Похоже, это увеличит твои шансы.

Браннарт Морфейл шагал взад-вперед по лаборатории, загроможденной немыслимыми приборами и причудливой техникой. Все это, доставленное из различных эпох Времени, находилось на разных стадиях обветшалости. Кое-какие, не очень сложные приборы были изобретением самого Браннарта Морфейла.

— Она безопасна?

Джерек осторожно коснулся шершавого металла сферы. Некоторые трещины казались свежезаваренными — видно, машина хорошо поработала.

— Безопасна? Какая машина времени может быть безопасной? — Браннарт решительно махнул рукой. — Да ведь только ты, Джерек, и хочешь путешествовать. Помни, я пытался отговорить тебя от этой глупой затеи.

— Браннарт, у вас нет воображения. Нет чувства драмы, — упрекнула его миледи Шарлотина, блеснув глазами с кушетки в углу лаборатории.

Глубоко вздохнув, Джерек забрался в машину и надел дыхательный аппарат, прежде чем опуститься в жидкость.

— Ты мученик, Джерек Корнелиан! — выдохнула миледи Шарлотина. — Ты можешь погибнуть во славу исследований Времени. Тебя будут помнить, как Героя, если ты погибнешь, — потрясающий путешественник во Времени, Казанова хронавтов, распятый на Кресте Времени!

Ее кушетка устремилась вперед, и она, протянув руку, втиснула в его правую ладонь трансляционную пилюлю, а в левую — помятую розу сине-зеленого цвета.

— Я намерен спасти ее, миледи Шарлотина, и привезти обратно! — Голос Джерека немного дрожал.

— Конечно, ты сделаешь это! Ты великолепный спаситель, Джерек!

— Благодарю. — Он все еще испытывал к ней некоторую антипатию: она, казалось, забыла, что это из-за нее он вынужден отправиться в опасное путешествие.

Кушетка отплыла в сторону. Миледи резво замахала зеленым носовым платочком.

— Вперед, сквозь Время, мой Герой! Сквозь дни и месяцы! Века и тысячелетия! Самый преданный из любовников — как Гитлер спешил к Еве, как Оскар к Боги! Вперед! О, я тронута! Я в экстазе!

Джерек хмуро посмотрел на нее, но подарки оставил при себе, втискиваясь в глубину сферы. Люк закрылся, оставив его, неуютно невесомого, плавать в мутной жидкости и готовиться к в прыжку в поток Времени.

Сквозь жидкость виднелись приборы загадочных, непривычных очертаний. Они, казалось, тоже беспорядочно плавали — с мертвыми, без единого намека на движение шкалами. Не доносилось ни звука.

Затем одна из шкал замерцала. Появились и исчезли несколько зеленых и красных цифр. Желудок Джерека сжался, тело напряглось, а затем все снова успокоилось. Казалось, машина перевернулась.

Джерек хрипло дышал в трубку. Сфера была неудобной и тесной, резиновый костюм так сдавливал грудь, что он почти готов был попросить другую машину.

Вдруг шкала замерцала снова: зеленые и красные цифры. Потом ожили еще две шкалы — голубая и желтая. Быстро замигал белый свет, скорость мигания все увеличивалась и увеличивалась. Раздался клокочущий звук. Последовали толчки. Жидкость, в которой он плавал, на глазах темнела.

Джерек почувствовал боль — впервые в жизни: раньше ему никогда не приходилось испытывать физической боли. Он закричал, но голос был едва слышен.