Серебро и свинец - Серебряков Владимир

– Это, товарищ майор, не хороший, а отличный результат, – парировал он, потрясая тетрадью. – Да, этот язык относится к группе индоевропейских, как и русский. А еще английский и хинди. Много у них общего?

Вопрос был, по сути дела, риторический, но Лева после него замялся, ожидая, что майор потребует доказательств. Лингвист пребывал почему-то в уверенности, что никто из командиров «руки помощи» иностранными языками не владеет – ни вражьими, ни даже соцстранскими.

Но Кобзев только сморщился – видимо, аналогия на него подействовала.

– Ну вот, скажем: «Ливьедатисе». Что это значит? – развивал Лева достигнутый тактический успех.

– На хинди? – сумрачно переспросил майор.

– Нет, на здешнем, – не смутился лингвист. – Это значит «проходите, пожалуйста». «Вьедат» – «ведите», «се» – «себя». Вежливый оборот использует возвратную форму, ну, это тонкости. Одним словом, корни знакомые, а понять все равно ни черта невозможно.

– Я-асно, – протянул Кобзев. – И когда можно ожидать успехов?

– Смотря каких, – Лева пожал плечами. – Самые простые мысли я уже могу передать. А свободное владение языком… боюсь, его я добьюсь нескоро.

– Тогда вам ставится новая задача. – Кобзев кашлянул для солидности и уточнил: – Первоочередная. Нашей разведке требуется знать как можно больше о здешней общественной системе.

– Я уже начинал спрашивать об этом, – признался Лева и тут же горько пожалел – майор воззрился на него, как на схваченного с поличным шпиона.

– По собственной инициативе? – Голос гэбиста был холоднее сухого льда.

– Да, – выдавил Лева и, когда пауза затянулась, добавил: – Я пытался расспросить его… ну и слово за слово… половину не понял…

– А что поняли? – поинтересовался Кобзев. В глазах его загорелся огонек, чем-то напомнивший Леве предупредительные фонари перед котлованом, в очередной раз неизвестно зачем прокопанным посреди улицы. – Кто вообще этот бродяга? Крестьянин? Купец? Священник?

– Друид, – выдавил Лева.

Против его ожиданий небо не обрушилось на землю и даже потолок палатки не заколебался. Приоткрыв один глаз, Лева увидел, что майор неожиданно терпеливо ждет продолжения, и понял, что Кобзев со словом «друид» попросту незнаком, но демонстрировать невежество не хочет.

– Насколько я понял, его пригласили… или вызвали… в соседнюю деревню, довольно большую, – продолжал ободренный внезапным интересом гэбиста Лева. – Что-то случилось с полями… и этот парень, кстати, его имя действительно Тауринкс…

– Что значит – действительно? – переспросил майор.

– Это с тем же успехом могло быть слово «человек» или фразочка типа «Что вам надо?», – разъяснил лингвист. Леву несло. – Так вот, Тауринксу что-то надо сделать – я было подумал, молитву богам прочесть, но он упорно употребляет глагол «делать» – чтобы урожаи поднялись. Это он объяснял на пальцах и рисунками.

– Бродячий агроном? – скептически усмехнулся майор.

– Я тоже усомнился, – признался Лева. – Но Тауринкс принадлежит к… гильдии, наверное… занимающихся подобными делами. Скот и лесное хозяйство тоже в их ведении. Поэтому я и назвал его друидом. Специалисты вообще объединяются в гильдии – он объяснял долго, но я понял только, что есть гильдии врачей и кузнецов, чем занимаются остальные – шут разберет. Серебряная блямба у него на шее – это гильдейский знак, кстати.

– Специалисты, говорите? – Кобзев поглядывал на Леву как-то странно, будто ждал случая поймать его на ошибке.

– Те, кто занимается «эллите-диети». «Диети» – это «делание» или «труд», а что такое «эллите», я так и не понял. По-моему, это… ну, умственный труд или работа, требующая образования.

– Интеллигенты, значит, – резюмировал майор. – Элитные диетологи. А кто у них тут еще есть, кроме этой интеллигенции? Крестьяне? Попы?

– Крестьяне, – согласился Лева. – Еще есть солдаты – это слово я быстро узнал. – Он извиняющимся жестом развел руками. – И есть… наверное, «владетели». Те, кто владеет землями и командует солдатами. Феодалы, одним словом. Мы сейчас на земле владетеля Бхаалейна. А насчет священников… – Он поморщился. – Я так и не понял, какая у них религия. И есть ли вообще. То ли словарного запаса не хватает, то ли здешние обходятся без нее.

– Средневековье, – протянул Кобзев. – А кто над помещиками? Царь?

– Этого я не понял, – признался Лева. – Вроде бы кто-то есть… звучало слово… – Он порылся в тетради. – «Андилайте». Вот. Но я не понял, имя это, титул или место – ну, как мы говорим «приказ из Москвы».