Сборник 8 ВОСПОМИНАНИЕ ОБ УБИЙСТВЕ - Брэдбери Рэй

– Право же, Чарли!..

– Меня на долгие годы сажают в каталажку, может быть, даже казнят, и ты свободна! Свободна, и можешь купить билеты на автобус, как только тебе захочется попутешествовать. И можешь прихватить с собой своего дружка мистера Тревиса – а чтобы разутешить его, взять заодно и пять тысяч долларов из банка. И тебе уже не пришлось бы скучать, а, Лидия? – Он крепко зажмурился. – Мне жаль, что все так обернулось. Мы могли бы снова стать счастливыми, попытаться все начать сначала. Даже когда ты догадалась, что я соврал насчет убийства, ты могла мне подыграть. Это было бы так увлекательно, так волнующе. Неужели все эти годы ты меня так ненавидела? Неужели не понимала, что мы нуждаемся в перемене, чтобы покончить с этим?

– Ты рехнулся! – завопила она.

– Лидия, – сказал Чарли, – ты сперва посмотри на это!

Он выхватил оружие из кармана и направил на нее, стремительно наступая. Лидия уставилась на него, не веря своим глазам, потом забилась в угол дивана, визжа и выставив перед собой руки.

– Чарли, Чарли, Чарли! – Голос Лидии напоминал истошный визг сирены. Что-то в ней оборвалось, надломилось. – Я это сделала, сделала, я его убила! Только убери это от меня, убери! – всхлипывала она.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвался полицейский Келли с пистолетом наголо.

– Порядок, мистер Гидни! Я все слышал! Оставьте ее, я сам ею займусь! И сдайте оружие!

Чарли повернулся, не открывая глаз, протянул рук, и выронил оружие в подставленные ладони изумленного Келли.

В ладони полицейского зашебуршилась белая крыса с ярко-розовыми глазками.

Помяните живых

Много дней подряд в небольшой мастерской Чарльза Брейлинга царили скрежет, лязг и стук, прерываемые лишь на время доставки из других мастерских и магазинов заказанных там металлоизделий и разной прочей машинерии, которую хозяин в крайнем нетерпении тут же утаскивал внутрь. Сам старый мастер Брейлинг был плох, буквально у последней черты и, захлебываясь туберкулезным кашлем, лихорадочно спешил завершить последнюю в своей жизни затею.

– Что ты варганишь такое? – полюбопытствовал Ричард, младший брат Чарльза. Давно уже с невольным интересом и растущим раздражением прислушивался он к непрерывному грохоту, а сейчас вот не утерпел и сунул нос в дверь мастерской.

– Изыди! Поди прочь и оставь меня в покое! – огрызнулся источенный хворью семидесятилетний старец, весь в поту от испепеляющего внутреннего жара. Трясущимися пальцами он ухватил гвоздь и, с заметным усилием подняв над головой молоток, загнал его по шляпку в длинный строганый брус. Просунув затем узкую металлическую ленту внутрь некоего чертовски сложного сооружения, на которое, по-видимому, и ухлопал все последние дни, пристукнул еще разок.

Обиженно щурясь, Ричард смерил брата долгим оценивающим взглядом. Особой любви между ними никогда не наблюдалось. Но и неприязнь как-то сама собой рассосалась за последние годы, и теперь Ричард почти безучастно следил за затянувшейся агонией старого Чарльза. Почти – мысль о неизбежности человеческой смерти вообще действовала на него странным образом, как бы слегка пьянила. А теперь вот будоражил еще и неуместный для безнадежно больного трудовой пыл.

– Ну скажи, не будь таким злюкой! – канючил он, не отклеиваясь от дверного косяка.

– Если тебе так уж приспичило знать, – прохрипел Чарльз, с трудом водружая на верстак перед собой нечто замысловатое, – жить мне осталось с гулькин нос – неделю-другую, не дольше, и я… домовину я себе сооружаю, вот что!

– Гроб то есть? Да ты, верно, шутишь, братец мой любезный, это вовсе на гроб и не похоже. Такими сложными да вычурными они не бывают. Ну, будь же человеком, скажи мне правду!

– Сказано тебе – гроб! Пусть и не совсем обычный, но тем не менее… – старик любовно огладил сооружение заскорузлыми пальцами, – тем не менее самый что ни на есть всамделишный гроб!

– А не проще ли купить готовый?

– Купить! – фыркнул Чарльз. – Такой разве где купишь? О, это будет всем гробам гроб, не гроб – конфетка!

– Зачем ты вешаешь мне лапшу на уши? – Ричард шагнул вперед. – Зачем постоянно очки втираешь? Для гроба этот ящик слишком велик, футов на шесть длинней обычного.

– Неужели? – Старик лукаво ухмыльнулся.

– Да и крышка прозрачная. Где это слыхано – делать крышку гроба стеклянной! Что за странное удовольствие разглядывать покойника?