Дочь тысячи джеддаков - Берроуз Эдгар Райс

Когда амфитеатр опустел, я тихонько взобрался наверх и, так как большой овраг уходил далеко от площади по необитаемой части большого вымершего города, я без больших затруднений добрался до отдаленных холмов.

20. На атмосферной фабрике

Два дня я ждал Кантос Кана, но так как он не являлся, я отправился в северо-восточном направлении, к тому пункту, где, как он сказал, пролегал ближайший водный путь. Мою единственную пищу составлял сок растений, которые щедро дарили мне эту ничего не стоящую жидкость.

В течение двух длинных недель я путешествовал, ковыляя по ночам, руководимый единственно звездами, скрываясь днем за каким-нибудь выступом скалы. Иногда в темноте на меня нападали дикие звери – страшные неуклюжие чудовища, но мне стоило только взять саблю в руки, чтобы освободиться от них. Обычно моя странная, вновь приобретенная телепатическая сила предупреждала меня в должное время, но однажды я был опрокинут, схвачен когтями за спину, и косматая голова прижалась к моей, прежде чем я понял, что мне угрожает.

Что за существо схватило меня, я не знал, но, что оно велико, тяжело и многотонно, – я мог почувствовать. Мои руки очутились на его горле прежде, чем его клыки успели пронзить мою шею, и медленно я оторвал поросшую шерстью морду от себя и сдавил пальцами, как тисками, его дыхательное горло.

Мы лежали без звука; зверь употреблял все усилия, чтобы достать меня своими ужасными клыками, а я изо всех сия сжимал его и старался задушить, не допустив к моему горлу. Медленно уступали мои руки в неравной борьбе, и дюйм за дюймом горящие глаза и сверкающие клыки надвигались на меня, пока косматая морда не коснулась моего лица, и я понял, что все кончено. Но в это время что-то живое, выскочив из окружающей темноты, упало на того, кто держал меня пригвожденным к почве. Оба схватились и покатились по траве, терзая и раздирая друг друга, все было скоро кончено, и мой спаситель стоял, опустив голову, и держа за горло тварь, которая хотела меня убить.

Вскоре луна, внезапно показавшаяся над горизонтом и осветившая барсумскую почву, показала мне, что защитником моим был Вула; но откуда он явился и как нашел меня – я совершенно не знал. Не нужно говорить, как я был доволен его присутствием, но удовольствию видеть его мешало беспокойство – по какому поводу он покинул Дею Торис?

Я знал, наверное, что только смерть последней могла быть причиной этого ухода – настолько точно он повиновался моим приказаниям.

При свете молодого яркого месяца я увидел, что он был тенью прежнего Вулы, и, когда он отвернулся от моих ласк и начал жадно пожирать мертвое тело у моих ног, я понял, что бедное животное было полумертвое от голода.

Я и сам был в немного лучшем положении, но не мог заставить себя есть сырое мясо и не имел никаких средств добыть огонь. Когда Вула кончил свою трапезу, я опять пустился в свой утомительный и, казалось, бесконечный путь в поисках скрывающейся реки.

На заре пятнадцатого дня моих поисков я обрадовался, увидев высокие деревья, означавшие близость предмета моих исканий. Около полудня я дотащился, измученный, до входа в огромную постройку, которая тянулась до четырех футов. В мощных стенах не было видно никакого отверстия, кроме маленькой двери, у которой я опустился, задыхаясь; вокруг не было видно никакого признака жизни. Я не нашел ни звонка, ни другого способа оповестить о своем присутствии жителей этого места, кроме маленького круглого отверстия в стене, около двери, сделанного для этой цели. Оно было размером не больше, чем графит карандаша; думая, что это могло быть нечто вроде переговорной трубы, я приложился к нему ртом и был готов крикнуть туда, как вдруг голос, исходящий из него, спросил меня, кто я, откуда и по какому делу.

Я объяснил, что бежал из Уорухуна и умираю от голода и усталости.

– Вы носите вооружение зеленых, и вас сопровождает собака, чертами же вы походите на красного. Но ваш цвет ни красный, ни зеленый. Именем девятого дня, что вы за существо?

– Я друг красных людей Барсума, и я умираю от голода. Именем человечности, откройте мне, – отвечал я.

Тогда дверь начала отодвигаться передо мной, пока не отклонилась от стены на пятьдесят футов, затем она остановилась и легко скользнула налево, открывая короткий коридор из бетона, в конце которого была другая дверь, подобная во всех отношениях той, через которую я прошел. Никого не было видно; как только мы прошли первую дверь, она позади нас тихо скользнула на свое место и заняла прежнее положение в фасадной стене здания. Когда дверь повернулась боком, я заметил ее большую толщину, добрых двадцать футов, а когда она коснулась своего места, закрывшись позади нас, большие стальные цилиндры опустились с потолка и подогнали ее нижнюю часть в отверстие, высверленное в полу.