Вирус - Гатаулин Сергей

— Ну?! — полковник в ожидании уставился на хакеров. — Что думаете?

— Если перенос искусственного разума состоялся, — Жора покачал головой, как будто не мог поверить, что говорит это, — тогда есть два варианта развития событий.

— Не тяни кота за хвост! — рявкнул полковник.

— Если этот разум… — Жора, не обращая внимания на окрики Коваля, задумался.

— Тромб! Его звали Тромб, — подсказал Славка.

Он приступил к реализации второй половины своего план. Необходимо было, чтобы полковник поверил в его сотрудничество и подпустил к «берложьим» машинам. Он понимал, что хакеры могут устроить разбор информации с дисков ветлечебницы на других компьютерах, и тогда его планы использовать винчестеры, как плацдарм для внедрения прона-уничтожителя, провалятся.

— Я и говорю, — продолжал Жора после недолгого раздумья. — Если Тромб и был «образумившимся Синарионом», тогда кроме цифрового мусора мы ничего не найдем. А если он, Тромб, только использовал возможности «Синариона» для своего развития, то вполне возможно, что когда он упаковал себя для переноса, «Синарион» возвратился к первоначальному состоянию.

— Что маловероятно, — вздохнул Бейрут и, поворачиваясь к монитору, исполнил на клавиатуре чечетку десятью пальцами.

На экране появилась командная строка, и в тот же миг черный экран вспыхнул тысячью символов.

Славка, затаив дыхание, ждал, что же будет дальше.

— Кстати, Потемкин что-то упоминал о программе, которую ты применил при запуске «Синариона», — цепкий взгляд полковника коснулся его сжатого кулака и тут же метнулся к глазам. — Покажи! — потребовал он.

Славка понял, что и в этот раз проиграл. Разжимая вспотевшую ладонь, он протянул Ковалю пластиковую флешку.

— Сколько времени вам понадобится, чтобы разобраться со всем этим? — поинтересовался полковник у Бейрута.

— Пока ничего сказать не могу, — не оборачиваясь, пожал плечами хакер.

— Ладно! Бейрут остается здесь, а ты со мной, — Полковник повернулся к Жоре. — Диски из ветлечебницы не забудь!

Славка понял, что события принимают наихудший оборот из всех возможных. Внедрить прона на компьютеры «Медвежьей берлоги» не удалось ни через диски из ветлечебницы, ни напрямую с флешки.

— А вы, молодой человек, тоже поедете с нами, — полковник шагнул навстречу.

Не отрывая взгляда от его лица, Славка попятился. Шаг, другой — спина уперлась в железные перила, а рука коснулась жесткого кожаного ремня. Он испуганно дернулся, неловко взмахнул рукой и, услышав грохот за спиной, непроизвольно обернулся. На мгновенье оторвав взгляд от рук полковника, он ощутил неприятный укол в шею. Свет померк. Некоторое время он еще слышал звуки, но и они постепенно отдалялись, как будто мир не торопясь убегал от него прочь.

— Все равно в ветлечебнице пришлось бы усыплять, — услышал он далекий голос полковника и отключился…

— Просыпайся! — донесся из темноты неприятный голос, противно вибрирующий в ушах и отдающий тупой болью в голове.

Сильные руки попытались поставить его на ноги, но Славка не устоял. Слабые коленки подгибались, не желая держать раздувшееся до невероятных размеров горячее тело.

— Дайте носилки! — донеслось из светящегося тумана над головой.

Он чувствовал, что его укладывают на холодное полотно и куда-то несут. Его руки вдруг стали невероятно тяжелыми и одна из них, соскользнув с носилок, рухнула куда-то в бездну. Она падала долго, пока сбоку, прямо у лица, не раздалось басовитое урчание, а лба не коснулось «нечто», прохладное и мокрое. Славка с трудом разодрал воспаленные глаза и сквозь болезненный прищур различил лишь расплывчатый силуэт, напоминающий голову теленка. С трудом фокусируя взгляд, он уперся в громадные собачьи глаза, а когда сенбернар лизнул его, ощутил, что больше не может сдерживать тяжелые веки — казалось, свет выжигает его мозг. Боль, исходящая из одного места, где-то над правым ухом, медленно распространилась по всему черепу. Затопив весь мозг без остатка, она эхом отдавалась в затылок — стоило ему хоть маленько пошевелить головой. Он еще раз попробовал приоткрыть глаза, но тут же закрыл их. Ему было страшно смотреть на свет. Его тошнило от света. Свет выворачивал его наизнанку. Сознание замерцало, как испорченная лампа. Оно то возвращалось на краткий миг, выталкивая из памяти знакомые иероглифы, плавно перетекающие в символы компьютерного кода, то снова отключалось, погружая его в темноту беспамятства.