Вирус - Гатаулин Сергей

Дмитрий не стал уточнять, что наговорил Анатолий матери, быстро умылся и, став посреди комнаты, задумался: «Может, плюнуть на все — и в школу?»

— Ну, что остановился? — Анатолий ждал на пороге. — Трусы, майка, фуфайка и с вещами на выход!

«Похоже, пути назад нет», — вздохнул Дмитрий и стал собираться. Через десять минут он, умытый и одетый, стоял на пороге.

— Двинули! — улыбнулся Анатолий.

Бухнула дверь, щелкнул замок, пыльный подъезд дохнул в лицо табачным дымом. И в тот же момент Дмитрий почувствовал тревогу. Неторопливо опускаясь по грязной лестнице, он прислушался к нарастающему с каждой секундой чувству.

На площадке третьего этажа возле Славкиной двери стоял мужчина неопределенного возраста с длинной бородой. Тяжелый взгляд незнакомца бесцеремонно скользнул по телу Анатолия, остановился на Димкином лице. В глазах мелькнула искорка узнавания.

— Вы кого-то ищете? — грубо спросил телохранитель, подталкивая Потемкина вперед так, чтобы оказаться между ним и чужаком.

— Пугачев Вячеслав здесь проживает? — пробасил бородач, стреляя колючим взглядом из-под лохматых бровей.

Вытянув шею и не замечая стоящего перед ним Анатолия, незнакомец разглядывал Дмитрия — будто знал, что ответит именно он.

— Какого черта вам нужно от Славки? — поинтересовался Дмитрий, нисколько не смущаясь своего грубого тона.

Он не мог объяснить, почему, но незнакомец сразу же разозлил его. Может, виноват холодный пронзительный взгляд недобрых глаз? Или противная поповская борода?

Внутренний голос вопил, предупреждая об опасности, заставляя мышцы вибрировать от напряжения. В висках гулко стучала кровь, по телу прокатилась горячая волна, застилая глаза багровой пеленой.

— А вы, стало быть, Дмитрий Потемкин? — не обращая внимания на открытую враждебность молодых людей, пропел бородатый и как бы невзначай бросил взгляд за спину Дмитрия.

«Бейся, бот, или умри!» — взорвалось в голове. Окружающие предметы прыгнули прочь, набирая скорость, понеслись вперед, теряя привычные очертания, уменьшились, сжимаясь в точку у горизонта…

Придя в себя, Дмитрий осмотрелся по сторонам и понял, что до состояния просветления ему, в отличие от индийских брахманов, неимоверно далеко.

Вокруг — серый клубящийся туман, только с одной стороны, где-то вдали, виднеется светящееся пятнышко. Он напряг глаза, и ему показалось, что свет приблизился. Сначала он подумал, что это возвращается убежавший вперед реальный мир, но, увеличиваясь с каждой секундой, светящаяся точка превратилась в огненную стену. Взглянув вниз, Дмитрий чуть было не закричал — ни собственного тела, ни земли под ногами. Все пространство вокруг застилает густой туман, но он готов был отступить от надвигающейся огненной стены.

Внезапно молочная дымка за спиной озарилась алыми вспышками и исчезла, уступив место фантастической огненной феерии, полыхающей теперь уже со всех сторон.

Впервые в жизни Дмитрий так наглядно ощутил, насколько ученье может быть светом, а неученье — тьмой, вернее мглой или туманом. Ассоциация неизвестной информации со знакомыми образами — так, кажется, говорил Тромб.

Дмитрий прикрыл глаза, но полыхающее безумие не исчезло: свет был внутри него. Тысячи, миллионы, миллиарды картинок и голосов сплелись в один огненный поток, хлынувший в его сознание. Цифры, слова, символы переплетались со схемами, формулами, таблицами, образуя сияющие жидкие кристаллы, растущие и взрывающиеся в голове. Еще мгновение, и он потеряет ощущение собственного «я», слившись с бушующим, огненным потоком, станет его частью, растворяясь в нем без остатка. Он знал ответы на все вопросы, рождающиеся в голове. То есть он либо узнавал все и сразу, либо не мог пока сформулировать по-настоящему сложный вопрос, на который не смог бы сразу найти ответа.

Огненная буря бушевала, не затихая ни на минуту. Дмитрий чувствовал приближающееся перенасыщение, и в тот момент, когда греющий душу свет готов был превратиться в сжигающий разум жар, ему стало хорошо. Спокойствие пришло неожиданно — в беспамятстве…

— Очнись, братишка! — прошелестело над головой.

С трудом открывая глаза и ощущая бесконечную усталость, как будто жизненные силы окончательно покинули его, Дмитрий с трудом поднялся на ноги.

— Однако, борода без принципов: стоило отвернуться — чуть мозги не вышиб, — ощупывая голову растопыренной пятерней, Анатолий сморщился, когда пальцы наткнулись на громадную шишку над правым ухом. — А ты, брат, оказывается, боец! Надо же так: не глядя — ногой в челюсть! — то ли с испугом, то ли с удивлением, добавил он.