Ветер времени - Оливер Чэд

Уэс мог бы ехать по Беверли-Глен с закрытыми глазами, даже в этом форде. У него возникло странное ощущение, будто он вовсе не отсутствовал несколько месяцев, а просто, как обычно, возвращается домой после приема больных.

На Беверли-Глен не было космических кораблей.

Уэс переехал надпись, намалеванную посреди мостовой громадными красными буквами: «Билл, не забудь про велосипед Джимми».

Уэс улыбнулся, попытался припомнить, не знает ли Билла, и представил себе, как тот, щелкнув пальцами, поворачивает и мчится куда-то за велосипедом Джимми.

Это была хорошая улица.

Уэс свернул в переулок, который взбирался прямо по склону холма, минуту-две ехал на второй передаче и наконец свернул в проезд, почти скрытый яркой зеленью живой изгороди.

Наконец он дома.

Уэс ощутил на глазах слезы и обругал себя сентиментальным дураком. Он остановил машину и вылез, по-хозяйски вдыхая влажный от обилия густой листвы воздух. Вон стоит в гараже его машина. Вот дом из дикого камня и красных панелей — ничего оригинального, но это его дом, во всяком случае будет его, как только он выплатит последние взносы.

Уэс прислушался и услыхал только лай собаки под горой.

Джо одна.

Он побежал по газону к входной двери, всунул ключ в замок и распахнул дверь.

Он заглянул в кухню, в гостиную, во внутренний дворик, выложенный кирпичом. Затем, взволнованный, как ребенок, пробежал по коридору и открыл дверь спальни.

— Джо, — окликнул он.

И остановился.

С кровати поднялся Норман Скотт — его лицо было белее простынь.

— Уэс, — прошептала Джо. — Боже мой, Уэс!

Она натянула на себя простыню, спрятала лицо в подушку и зарыдала.

— Слушай, старина, — очень быстро заговорил Норман. — Слушай, старина… — и умолк, не зная, что сказать.

Уэс стоял неподвижно. Ему нечем было дышать, голова кружилась. Он как будто ослеп. И ничего не чувствовал, ровно ничего.

— Я… мы думали, что ты погиб, — прошептал Норман. — Хоть бы одно слово, а то ничего. Что нам было думать? Мы не знали, не могли знать…

— Замолчи, — сказал Уэс. Он сказал это мягко, беззлобно. Просто ему не хотелось слышать голос Норма.

Джо не отрывала лица от подушки.

— Я, пожалуй, пойду, — глупо оказал Норм.

— Да, конечно.

Уэс не заметил, как тот ушел, но понял, что они с Джо остались вдвоем.

Он коснулся ее голого плеча почти ласково. Плечо было холодное, как мрамор.

— Замолчи, — сказал он.

Джо, всхлипнув, затихла. Она лежала, вздрагивая всем телом, и по-прежнему не смотрела на него.

— Ты его любишь? — спросил Уэс. Он задал этот вопрос просто так — ему было все равно.

— Да. Нет. Не знаю, — голос Джо заглушала подушка, и Уэс едва разобрал ее слова.

Уэс, не глядя, достал сигарету и закурил. Его руки не дрожали. Он поглядел по сторонам. Кровать — он вспомнил, как они искали матрас, который бы не прогибался под его тяжестью, но чтобы и ей не было очень жестко. Голубоватые обои. Стенной шкаф с его костюмами, ее платьями. На ручке двери в ванную висит комбинация.

Словно издалека Уэс услышал голос Джо:

— Куда ты исчез? Я чуть с ума не сошла. Что мне было делать? Он был так заботлив, так добр ко мне. Уэс, почему ты меня бросил? — Ее голос стал злым. — Я ведь тебе говорила, чтобы ты не оставлял меня одну в этой мерзкой хижине! Не сидеть же мне было там всю зиму? — Она опять зарыдала. — Уэс… господи…

Уэс перестал слушать.

Он смотрел на нее. Она немножко похудела. Ее светлые волосы золотом рассыпались по подушке.

— Стисни зубы и так далее, — пробормотал он.

— Что?

— Ничего. Взрослые люди. Будем цивилизованными и разумными.

Теперь она наконец посмотрела на него.

— Нет, я не сошел с ума.

Он безрадостно улыбнулся: что бы она подумала, если бы он ей рассказал, где все это время был и что с ним происходило?

Уэс пожал плечами. Теперь это не имело значения.

Он здесь чужой. Это не его дом и эта женщина — не та, на которой он когда-то женился. Как и все остальное, эта часть его жизни тоже была у него отнята.

Он остался наедине с незнакомой женщиной.

Джо встала с постели, закуталась, дрожа, в халат, откинула назад волосы.

— Уэс, дай мне сигарету.

Он даже не услышал.

— Я должен бы избить тебя до полусмерти, но зачем?

— Пожалуйста, дай мне сигарету.

— Ты будешь обеспечена. Тебе не о чем беспокоиться.