Воспоминание об убийстве - Брэдбери Рэй

ЭКОНОМИЧНОЕ ПОГРЕБАЛЬНОЕ УСТРОЙСТВО БРЕЙЛИНГА

УКАЗАНИЯ ПО ПРИМЕНЕНИЮ: ПРОСТО ПОМЕСТИТЕ ТЕЛО В ПОЛОСТЬ УСТРОЙСТВА И — ЖДИТЕ, ПОКА НЕ ЗАИГРАЕТ МУЗЫКА.

Над головой ласково теребил зеленые кроны теплый ветерок. Гроб плавно и торжественно скользил по саду, мимо буйно разросшихся кустов. Церемония близилась к завершению.

«А сейчас наступает время предать прах покойного земле, да будет она ему пухом…»

Гроб по всему периметру с негромким лязгом ощетинился сверкающими лезвиями.

Лезвия стали дружно вгрызаться в дерн.

Брейлинг еще видел летящие комья земли. Гроб быстро оседал. Толчок, шелест ножей, провал, толчок, хруст, опять провал.

Чмок, пауза, чмок, пауза, чмок, пауза.

«Да соединится прах с прахом…»

Цветы кивали до ряби в глазах. Небо съеживалось черной земляной рамке. Оркестр грянул Шопена.

Последнее, что осознал Ричард Брейлинг цепенеющим сознанием, — как лезвия, исполнив свою миссию до конца, с толчком втянулись назад в Экономичное Погребальное Устройство.

«Ричард Брейлинг, Ричард Брейлинг, Ричард Брейлинг, Ричард Брейлинг…»

Пластинку заело.

Но волноваться об этом было уже некому.

Я вам не олух царя небесного!

Точно вам говорю, вовсе не такой уж я чурбан, каким меня все считают. Не-е-ет, сэр, ничего подобного! Вы что же, думаете, когда парни из предместья Сполдинг сказали, что у них там обнаружился мертвец, я сразу же помчался передавать новость шерифу?

Как бы не так! И вы, сэр, конечно же, так не думаете. Вежливо выслушав парней до конца, я развернулся и пошел себе эдак спокойненько, часто оглядываясь через плечо, чтобы сразу заприметить, если кому приспичит вдруг залыбиться или подмигнуть, или глаза у кого блеснут озорством, и отправился я сперва проведать именно что покойника. Тело мистера Симмонса я нашел на полу пустой и гулкой гостиной в собственном его доме на ферме, донельзя запущенной и сплошь заросшей сорняком — лютиком, чертополохом да вьюнком, которые давно схоронили под собой дорожку к дому. Добравшись до обветшалого крыльца, я вежливо постучал, а когда никто не ответил, толкнул дверь и заглянул.

И лишь после того поспешил за шерифом.

По пути еще меня закидали камнями гадкие и невежливые уличные мальчишки — как всегда, улюлюкая и с порядочного расстояния.

На шерифа я наткнулся прямо при входе в его офис. Да, сказал он, когда я начал рассказывать, мол, знаю уже, дай-ка пройти! И я вежливо посторонился, пропуская его и следом за ним мистера Кроквелла, смердящего компостом, а потом мистера Виллиса, от которого резко припахивало скобяным товаром, и Джеймса Мак-Хага, благоухающего мылом и духами, и еще мистера Даффи, бармена, разящего въевшимися в одежду сивушными ароматами.

Когда я следом за ними снова добрался до одинокого серого домика на окраине, все уже скрючились над покойником, словно бригада землекопов, наткнувшихся на неподъемный камень. «Можно войти?» — вежливо поинтересовался я, а они нелюбезно так рявкнули в ответ: пшел, мол, отсюдова прочь, ты, Питер, только под ногами путаться будешь!

Всегда со мной вот так вот. Всегда и все то рычат, то цыкают, то потешаются и всегда меня в сторону оттирают. Те парни, что сказали про труп, думаете, чего ждали? Они надеялись, что, поверив им на слово, я очертя голову кинусь за шерифом. Да не на таковского напали. Я все усек еще прошлой весной, когда двадцать семь раз кряду сбегал за горизонтальным отвесом и курво… курвиметром для береговой линии, когда в который раз чесал на пристань Уэмбли за разводным ключом для пятиугольных гаек. Парни просто дурачились.

Вот и я надул их сам в тот раз — сперва убедился и только потом помчался за помощью.

Часа через полтора шериф, задумчиво кивая, вывалился наружу.

— Бедняга Симмонс! Вся черепушка в трещинах, раздолбана, как гнилой орех.

— Неужели? — сказал я удивленно.

Нелюбезно так зыркнув на меня, шериф подкрутил ус.

— Ужели, неужели — тебе-то что за дело! — буркнул он.

— Очень загадочное убийство, не правда ли, сэр? — вежливо поинтересовался я.

— Какое там, к черту, загадочное! — сплюнул шериф.

— Вы уже определили, кто убийца? — справился я.

— Нет пока, а ты бы лучше заткнул свое хлебало! — невежливо заметил шериф, нервно разминая сигарету. С первой же затяжки он выкурил ее чуть ли не до половины. — Не видишь что ли — человек думает!