Форма жизни - Ливадный Андрей Львович

На минуту в кабинете повисла тишина.

— Нет, — подумав, наконец ответил фон Браун. — Долго и ненадежно. Но основная идея принята. — Мысль Майлера, получив необходимый толчок, работала быстро. Он протянул руку, указав на маркер атмосферного процессора, расположенный рядом с поселком, который имел в виду Мошер. — Думаю, что аварию атомного реактора организовать проще и быстрее. Смотри, — он прочертил воображаемую линию от станции переработки атмосферы, принадлежащей концерну «Новая Азия», к тому атмосферному процессору, который находился непосредственно в зоне заражения и был, по словам Анатолия, законсервирован еще неделю назад. — Взрыв у новоазиатов накроет и наш процессор, — развил свою мысль фон Браун. — Произойдет второй взрыв, который вычистит зону наших проблем. Мы же останемся вне подозрений, причем не пострадает ни один клиент корпорации — ближайший заселенный район удален на четыреста километров, и мы приложим героические усилия, чтобы радиоактивное загрязнение, возникшее по вине концерна «Новая Азия», туда не проникло.

Мошер ответил не сразу. Некоторое время он размышлял, мысленно взвешивая все «за» и «против», поглядывая при этом на компьютерную карту, потом кивнул.

— Да, это надежнее, — согласился он. — Остается один вопрос: кто станет исполнителем?

Фон Браун помрачнел.

— После недавних событий у нас не осталось достаточно надежных профессионалов на Марсе, — вынужден был признать он. — Дело тонкое, тут нужен специалист высшего класса.

— У меня есть такой человек. — Мошер опять что-то прикинул в уме. — Через три дня с орбиты Земли уходит «Янус». Мы сможем удержать ситуацию еще в течение месяца?

— Думаю, да.

— Тогда вопрос об исполнителе снят. Остается удержать происходящее под контролем и подготовиться к грядущим событиям. Надеюсь, мы переживем этот кризис. Бывало ведь и хуже, верно?

Фон Браун не ответил. Он опять смотрел в окно, за которым светился огнями город и бесновалась осенняя непогода.

— Одолжи мне одну из твоих пилюль, Дейв... — внезапно попросил он.

Маленький опрятный город спал, свернувшись зябким калачиком кольцевых улиц, под низким, давящим серым небом.

Температура к рассвету все еще падала до отрицательных значений по шкале Цельсия, но это уже были не те трескучие, мертвые морозы, с которыми пришлось столкнуться первопроходцам, высадившимся на красную планету более двух веков назад.

История освоения Марса напрямую связана с глобальными потрясениями, которые испытывало человечество на протяжении последних веков своего развития. Тотальное перенаселение и наступивший дефицит естественных ресурсов родной планеты неизбежно выдавливали цивилизацию в космос, и вопрос, куда будет направлена зарождающаяся колониальная политика, решался в этом случае простым сравнительным анализом общеизвестных фактов.

Орбита Меркурия расположена слишком близко к Солнцу. Этот маленький раскаленный шарик, лишенный воздушной оболочки, никак не сообразуется с понятием «жизнь».

Венера, на которую возлагали свои утопические надежды фантасты середины двадцатого века, не оправдала этого доверия при более внимательном ее изучении посредством спускаемых космических аппаратов. Вторая планета Солнечной системы на поверку оказалась слишком «горяча», да и давление на ее поверхности, достигающее ста атмосфер, не располагало к организации поселений под открытым небом. Два этих фактора могли быть преодолены в отдаленном будущем, но к началу колониальных изысканий они ставили на Венере жирный крест, перечеркивая практическую вероятность ее немедленного и эффективного освоения.

Следующим кандидатом на звание новой родины для растущего человечества могла бы стать Луна — верная спутница Земли, но у «серебряной планеты», как ее называли поэты прошлых веков, из-за малых размеров и низкого значения гравитации возникли бы серьезные проблемы с сохранением атмосферы. Луна в современном виде не может удерживать не то что атомы кислорода — даже более тяжелые газы под влиянием солнечного излучения истекают от ее поверхности в космос, — поэтому спутница Земли была признана более подходящей для роли сырьевой базы, чем для полномасштабной колонизации.

Планеты-гиганты, в группу которых входят Юпитер, Сатурн, Уран и Нептун, слишком удалены от Солнца, поэтому ни они, ни их многочисленные спутники в колониальном проекте не рассматривались.

Таким образом, при внимательном изучении фактов единственным реальным кандидатом на колонизацию оказалась четвертая планета Солнечной системы.

Марс отвечал требованиям колониальной программы по двум основным параметрам: во-первых, годовые колебания температур на его поверхности укладываются в промежуток между тридцатью и минус ста градусами по шкале Цельсия, что уже приемлемо для существования определенного спектра простейшей органики, а во-вторых, Марс имеет атмосферу, на девяносто пять процентов состоящую из углекислого газа, который, как известно, составляет основу метаболизма выделяющих кислород простейших органических форм.

В идеале колонизация четвертой планеты Солнечной системы должна была стать проектом международным, и осваивать мертвые пространства коричневато-рыжих пустынь действительно начинали космические агентства ведущих мировых держав, но далее жизнь внесла свои весомые и достаточно неожиданные коррективы в планы отдельных людей и правительственных организаций.

...Маленький опрятный город спал, свернувшись зябким калачиком кольцевых улиц, под низким, давящим серым небом.

В отличие от стихийно возникающих поселений, он был тщательно спланирован и строился исходя из конкретных требований.

Двух— и трехэтажные дома, составляющие основу его застройки, отличались прежде всего своей нестандартной для современной Земли архитектурой. Они ничем не напоминали о существующих на прародине человечества средних нормах плотности населения, когда пеналообразные или пирамидальные небоскребы подпирали облака, образуя ступени городов-мегаполисов. Нет, на Марсе все было иначе, и каждый дом стандартного, среднестатистического поселения рассчитывался всего лишь на одну семью.

Казалось бы, при существующих на Земле проблемах тотального перенаселения такая архитектура неуместна, но тут вступали в игру реальные факторы, которые как раз и определяли преобразование марсианских пустынь, придавая им тот или иной вид.

В силу ряда экономических причин у красной планеты появились хозяева, а это, в свою очередь, в корне изменило изначальную колониальную политику.