Инверсии - Бэнкс Иэн

Позднее, когда доктора давно уже не было с нами и даже самые яркие ее черты начали теряться в тумане прошлого, а если и вспоминались, то очень неотчетливо, я время от времени в моменты уединения вдруг начинал чуять тот запах, но эти ощущения всегда были мимолетны.

Я признаю, что в подобных случаях воспоминания о том, давно прошедшем вечере, великолепном зале, блестящем собрании танцоров, о докторе, от чьей красоты захватывало дух, казались мне чем-то вроде ворота, который из глубин моего сердца начинает вытаскивать за цепь якорь боли и страданий — цепь натягивается струной, якорь шевелится, приподнимается и наконец устремляется на поверхность.

Мои глаза, уши, нос были захвачены безудержным водоворотом чувств, и я, испуганный и опьяненный, испытывал эти странные эмоции, которые возносили меня на неизведанные вершины и одновременно таили в себе роковые предчувствия, — отдавшись им, ты проникаешься убеждением, что если умрешь сейчас, внезапно и без боли (точнее, не умрешь в агонии, а просто перестанешь существовать), то это мгновение стало бы самым благословенным и высоким в твоей жизни.

— Кажется, король очень доволен, хозяйка, — сказал я, когда мы стояли бок о бок.

— Да. Но он начинает прихрамывать, — сказала доктор и, нахмурившись, скользнула взглядом по герцогу Кветтилу. — Танец этот — самый неподходящий выбор для человека с незажившей коленкой. — Я посмотрел на короля, но он, конечно же, в этот момент не танцевал, и я заметил, что он не переступает с ноги на ногу, как остальные, а стоит, опираясь на здоровую ногу, и отбивает ритм, хлопая в ладоши. — А как твоя принцесса? — спросила меня доктор, улыбнувшись.

— Зовут ее, кажется, Скуин, — сказал я, нахмурившись. — Или так называется ее страна. А может, это имя ее отца. Не уверен.

— Ее представили, кажется, как принцессу Ваддерана, — сказала мне доктор. — И зовут ее, видимо, не Скуин потому что так называется ее платье — скуин-трел. Я думаю, она решила, что ты этим и интересуешься, когда спрашивал ее имя. Но поскольку она принадлежит к королевскому роду Ваддерани, зовут ее Гул — или что-то в этом роде.

— Так вам известен этот народ? — Я пребывал в полном недоумении, потому что Упраздненные, или Полутайные, королевства лежат в краях далеких и недоступных, где-то на самом краю света.

— Я читала о них, — любезно сказала доктор, и ее тут же увлек в центр фигуры высокий тросилианский принц.

Я оказался в паре с его сестрой. Долговязая, порядком неуклюжая и к тому же простоватая, она тем не менее довольно неплохо танцевала и, казалось, наслаждалась происходящим не меньше, чем король. Она была рада завязать со мной разговор, хотя у нее, видимо, создалось впечатление, что я принадлежу к знатному роду, — заблуждение, которое я не спешил рассеять.

— Восилл, вы сегодня великолепны, — услышал я слова короля, обращенные к доктору.

Я увидел, как она чуть поклонилась ему и пробормотала что-то в ответ — что, я не смог разобрать. Я испытал укол ревности, но уже через мгновение меня пронзил страх, когда я отдал себе отчет в том, к кому ревную ее. О Провидение — к нашему возлюбленному королю!

Танец продолжался. Мы сошлись с герцогом и герцогиней Кейтца, потом снова образовали круг (рука доктора была такой же теплой, сухой и крепкой, как раньше), а потом снова сошлись в восьмерку из более ранней фигуры. К тому времени я уже тяжело дышал и ничуть не удивлялся тому, что люди в возрасте герцога Валена обычно предпочитали отсиживаться во время танцев такого рода. В особенности, если танцевать в маске, — тогда это занятие становится совсем уж долгим, потным и изматывающим.

Герцог Кветтил танцевал с доктором, храня ледяное молчание. Молодой Улресил резво вбежал в центр нашей группы, устремился к доктору и продолжил свои попытки навязать ей долю его семейных реликвий, она же отвергала все авансы с вежливостью, которая ничуть не уступала нескладности герцогских предложений.

Наконец (я возблагодарил за это Провидение, потому что мои ноги в новых бальных туфлях уже начинали побаливать, к тому же я все сильнее испытывал потребность облегчиться) мы оказались в одной фигуре с госпожой Юльер и начальником стражи Адлейном.

— Скажите мне, доктор, — сказал Адлейн, танцуя с доктором, — что такое… гахан?

— Я не очень уверена. Может быть, гаан!

— Ну конечно же, вы произносите это гораздо лучше меня. Да — гаан.