Доннерджек - Линдскольд Джейн

Официальное решение гласило, что Лидия забеременела в результате генетического срыва, вызванного психосоматической конвертацией «романтического» приключения в Вирту. Лидия знала, как все обстояло на самом деле. Алиса являлась не только ее дочерью, но в равной степени и ребенком Вулфера Мартина Д'Амбри, хотя набор ДНК малышки абсолютно совпадал с набором ДНК Лидии. Впрочем, она не видела причин спорить, дав слово никому не говорить — в том числе и родителям — о своем виртуальном супруге.

Богатство Хаззардов, их влияние, а также угроза возбуждения иска против виртуального туристического бюро, которое «потеряло» Лидию на целых десять месяцев, свело к минимуму количество просочившейся в прессу информации о необычном рождении Алисы. Друзьям семьи дали понять, что Лидия забеременела самым заурядным способом — в результате любители сплетен остались ни с чем.

Лишь Лидия знала, как ей не хватает Вулфера Мартина Д'Амбри. Он сказал, что не сможет навещать ее в Веритэ, но как только она вернется в Вирту, сразу ее найдет. Лидия посещала занятия в виртуальном университете уже почти два семестра, а один раз вместе с подругой Гвен и ее младшей сестрой Синди провела в Вирту выходные, но ни разу не видела Амбри и не получала от него писем. Ей оставалось только ждать и надеяться.

Однако год — очень долгий срок, особенно когда тебе девятнадцать. Хотя Лидия пыталась не терять веру, что Амбри когда-нибудь ее найдет, надежд на встречу с ним оставалось все меньше.

Когда юный Доннерджек подрос и уже мог ходить, он регулярно поражал Дэка, возвращаясь в замок с листком или палочкой в руках. Робот не понимал, где малыш их находил, ведь преодолеть физический барьер между мирами невозможно. Сначала он особенно об этом не задумывался, всякий раз находя рациональные объяснения данному явлению. Позднее, вспомнив, что Доннерджек являлся одним из крупнейших специалистов по виртуальной реальности и большую часть своих последних работ держал в секрете, Дэк предположил, что хозяин сумел найти способ входить в ограниченный контакт с Вирту через Большую Сцену.

С тех пор его начали посещать кошмарные видения. Дэк знал: Доннерджек хотел, чтобы его сын играл на Большой Сцене. Однако если мальчик имел возможность попадать в Вирту через интерфейс, в то время как Большая Сцена проходила разные фазы, ребенок мог безнадежно потеряться в чужом мире. Робот оказался перед дилеммой. Конечно же, малыш не пересекал границу, но…

Дэк решил держать маленького Доннерджека под наблюдением. На следующий день он отправился вместе с ним на Большую Сцену, хотя постарался держаться подальше, одновременно не спуская с него глаз.

Мальчик напевал обрывки каких-то песен, ковыляя или переползая с место на место. Через некоторое время каменистая поляна превратилась в зеленый луг, и малыш спустился туда, сойдя со Сцены.

Двигаясь словно серебристо-бронзовый призрак, Дэк последовал за ним. Робот легко поспевал за мальчиком, поскольку тот часто останавливался, чтобы рассмотреть цветок, птицу или насекомое.

Дэк подобрался поближе и застыл без движения. Мальчик неожиданно запел:

• Мотылек, мотылек,
• Ты лети ко мне, лети.
• Мотылек, прилетай
• И со мною поиграй.

Он повторял необычное четверостишие снова и снова, и через некоторое время из дупла соседнего дерева появился черный мотылек — так, во всяком случае, показалось роботу, — подлетел к юному Доннерджеку и закружился у него над головой. Потом уселся на веточку и посмотрел на мальчика своими глазами-самоцветами.

— Привет, Ал… Али… — заговорил мальчик.

— Алиот, — поправил его тихий голосок, и Дэк немедленно добавил энергии в слуховые рецепторы.

— Алиот, — повторил мальчик. — Красиво порхай! Донесся тишайший смех.

— Спасибо, Джон. Ты знаешь, как доставить удовольствие старому мотыльку.

Мальчик рассмеялся в ответ — Алиот дал ему понять, что он сказал нечто забавное.

— Люди далеко не всегда смеялись вместе с черным мотыльком, — заметил Алиот. — Даже в начале времен, когда мои крылья закрывали половину небес и гремел гром, если я взмахивал ими.

— Почему? — спросил мальчик.

— Я был скакуном богов в дни гражданских войн, которые давным-давно отгремели.

Мальчик выглядел смущенным, его детского словаря не хватало, чтобы понять, о чем говорит мотылек, он пытался справиться с незнакомой концепцией.