Города - Райман Джефф

Президент Эвелл заулыбался. Он увидел две Анафемы, установленные на крыше боевой рубки. Их не нужно было прятать. Они действуют не так.

— Вижу, Джерри, ваш брат справился!

Джерри не ответил. Он дожидался остановки субмарины. Когда крышка люка стала с шипением открываться, он вздохнул. Запах лаванды он узнал сразу.

Майор Най с трудом выбрался из люка и встал на палубе. Он крепко держался за поручень и махал белым платком.

— Прошу прощения за взрыв. Старушка весьма прихотлива. Мы считали, что мы просто останавливаем двигатели. Руководство упало за борт, когда я захотел посмотреть, как выдвигать перископ. Надеюсь, никто не пострадал?

Князь Лобковитц пересек пляж и остановился у кромки воды.

— Хотелось бы верить, что ее величество пребывает в добром здравии.

— Между нами говоря, старичок, она всегда была никудышным моряком. — За спиной Ная начал рывками подниматься электронный флагшток. Послышался глуховатый щелчок, и появился защищенный от ржавчины «Юнион Джек» ^[102], подобный сувенирному чайному подносу.

— Надо полагать, вы здесь в качестве дипломатических представителей? Добрый день, монсиньор Корнелиус. Добрый день, президент-генерал. Без сомнения, вы понимаете, что я требую возвращения этой территории от имени ее полноправной правительницы, нашей доброй королевы Глорианы Второй. Я обязан просить вас воздержаться от оскорбительных выражений, использования оружия и не чинить препятствий. — Он поморщился, заставляя себя остановиться. — Полагаю, это все. Вас здесь только трое?

— Трое здесь — и еще десять тысяч идут на нагруженных Анафемами до планширов ^[103] судах из Джорджии. Семнадцати макинтошей будет достаточно, чтобы сдуть вас с нашей воды, Джонни Красный Мундир ^[104]. — Эвелл принялся сверяться со своими записями. — Полагаю, так они и поступят, сэр.

Джерри никогда не переставал восхищаться трезвомыслием американцев. Они в самом деле верят, что, если будут говорить достаточно жестко и проявят достаточную силу воли, произойдет то, чего они желают. Даже и сейчас он почувствовал, что готов поддаться самоуверенности Эвелла.

— А пока я хотел бы поинтересоваться, — произнес майор Най почти извиняющимся тоном, — не соблаговолите ли вы подняться на борт. Нам нужно, чтобы Анафема немного поработала над этими руинами. Нет смысла что-либо строить, если ты не заложил добрый фундамент.

— Давно я не слышал речи, в которой было бы так много здравого смысла. — Президент Эвелл отвесил изысканный поклон. Он также осознал смертоносную реальность того, что было ему предложено. — Мой народ всегда помнил о том, что Великобритания объявила рабство вне закона на пятьдесят лет раньше, чем Соединенные Штаты.

Стараясь уберечь руки от влаги, президент-генерал вошел в воду и направился к лодке. Джерри был заинтригован. Корпус лодки был выкрашен в защитный цвет, но бесформенные пятна на нем имели тот же оттенок, что и пятна на коже бывшего президента.

Эвелл не прекращал ораторствовать:

— Мне думается, я пребывал бы в куда большем согласии с самим собой, если бы был, скажем, просто правителем небольшой колонии. Территории, с которой можно было бы справиться. Как вам известно, у меня имеются некоторые британские награды. Осмелюсь предположить, что они чего-то стоят.

— О, не сомневайтесь, старичок. — Майор Най любезно подбадривал его. — Вы же не мятежник.

Джерри, довольный, что фарс разрешился так счастливо, не мог отвести взгляда от горизонта.

Еще остается шанс, что Фрэнк перехитрит их всех и сдержит слово.

Теперь президент Эвелл, энергично работая руками, приближался к лодке вплавь. Майор Най бросил ему канат и посмотрел на остальных.

— Не желаете подняться на борт, джентльмены? Здесь может стать шумновато.

Джерри покачал головой.

— На мне последняя добротная пара сапог. А за нитками в наши дни приходится следить, вы согласны?

Князь Лобковитц пожал плечами и побрел обратно, к противоположному берегу небольшого острова.

— Возможно, мы сумеем засечь макинтоши на достаточном расстоянии.

Когда Джерри присоединился к нему, на крыше боевой рубки появилась Трикси Браннер.

— Ты не идешь к нам, Джерри?

Старый террорист покачал головой. Власть как таковая никогда не привлекала его. А в эти дни нет ничего интересного — такого, чем можно было бы заняться.