Чужак в стране чужой - Хайнлайн Роберт Энсон

— Да, — заметно помрачнел ван Тромп. — Но… Вонючка, расскажи лучше ты.

— На Марсе, — начал Махмуд, — уйма свободного места, и, насколько я понимаю, марсиане не станут мешать земным колонистам. Мы уже подняли свой флот и потребовали статуса экстерриториальности. Не исключено, что в действительности наше поселение ближе по статусу к одному из тех муравейников под стеклянным колпаком, которые ставят в школьных живых уголках, но точно я ничего не знаю.

— И я тоже, — кивнул Джубал. — Я не имел ни малейшего представления о ситуации, но видел: правительство прямо горит желанием захапать эти самые якобы права. А поэтому сделал разумное предположение, что они знают не больше моего, и бросился в бой. Дерзай, всегда дерзай.

Джубал самодовольно ухмыльнулся.

— Как-то в школе я выиграл диспут цитатой из постановления «Британского мореходного управления». Оппоненты не сумели меня опровергнуть — ибо «Британское мореходное управление» никогда не существовало в природе.

— Примерно такую же бесстыдную наглость я проявил и сегодня. Правительство хотело получить Майковы «ларкинские права» и до смерти боялось, что мы снюхаемся с кем-нибудь другим. Я использовал их жадность и беспокойство, чтобы довести их же бредовую юридическую теорию до логического апогея — до признания в не вызывающем никаких сомнений протокольном ритуале, что Майк — действительно суверен и что с ним нужно обращаться соответствующим образом!

— И тем самым, — сухо заметил Бен, — вырыл себе яму, из которой пришлось потом выкарабкиваться.

— Бен ты Бен, — укоризненно покачал головой Джубал. — Руководствуясь твоей собственной логикой, они короновали Майка. Нужно ли говорить, что, несмотря на старую побасенку о головах и коронах,^{56} лучше быть официально признанным королем, чем подпольным претендентом? Несколько музыкальных аккордов плюс старая, да к тому же беспощадно испорченная простыня заметно улучшили положение Майка. Но оно оставалось сложным. Силой юридического бреда, известного как «ларкинское решение», он стал — на некоторое время — признанным сувереном Марса, получил власть жаловать концессии, торговые права, земельные участки, ad nauseam.^[11] Пути было два: либо вести себя соответственно роли — и его тут же затоптала бы толпа просителей, либо отречься от престола, после чего ларкинские права перешли бы к колонистам, а значит, к Дугласу.

— Но меня, — поморщился Джубал, — не устраивало ни то ни другое. Джентльмены, я просто не мог допустить, чтобы мой клиент участвовал в подобном фарсе. Следовало аннулировать ларкинское решение применительно к Марсу, упредив возможное решение Верховного суда.

— Для создания соответствующей теории мне пришлось врать, — он самодовольно ухмыльнулся, — до посинения. Майку оказали государственные почести, это видел весь мир. Но государственные почести оказываются как самому суверену, так и его полномочному представителю, послу. Поэтому я бесстыдно заявил, что Майк никакой не игрушечный король, возникший силой дурацкого и не имеющего отношения к делу прецедента, но самый настоящий посол великой марсианской нации!

— Блеф, конечно, стопроцентный, — пожал плечами ушлый юрист, — но кто же мог его вскрыть? Я справедливо надеялся, что все остальные, в частности Дуглас и Кун, знают истинное положение вещей не лучше меня. Но этого мало. Я осмелился блефовать только потому, что к нам присоединились вы, братья Майка. — Джубал обвел глазами гостей. — Все зависело от вас: если участники экспедиции не оспорят мою брехню — значит, Майк марсианский посол, а ларкинское решение можно хоронить со всеми подобающими почестями или без оных.

— Давно пора, — на лице ван Тромпа не было ни тени улыбки. — Только я совсем не воспринимал твои слова как ложь.

— Как это? Да я же плел там невесть что, нес чистую околесицу.

— Какая разница, если в итоге сказал правду? Только вот… — капитан «Чемпиона» на секунду задумался. — Только я, пожалуй, не стал бы называть Майка послом — он, скорее, экспедиционный корпус.

У Какстона отвисла челюсть.

— Это каким же таким, позвольте узнать, образом? — поинтересовался Джубал.

— Вношу поправку, — с прежней серьезностью пояснил ван Тромп, — «экспедиционный корпус» — это слишком уж драматично. В моем представлении Майк — разведчик марсиан, изучающий здешнюю обстановку. Не поймите меня превратно, я люблю этого мальчишку не меньше вашего, но при этом хорошо понимаю, что у него нет ровно никаких причин относиться к нам с любовью и преданностью — не к нам, конечно же, а к Земле. — По лицу капитана пробежала тень. — Все почему-то считают, что человек, найденный на Марсе, обеими руками схватится за возможность «вернуться домой» — только ведь ничего подобного не было. Верно, Свен?